Галина Васильевна в это время допивала чай, слушая диктора, который предрекала с экрана, что к ночи ожидается долгожданное похолодание, вызванное ветром из Скандинавии.
– Мам!..
Дослушав прогноз, Галина Васильевна заглянула в комнату.
– Все, я побежала, а то опаздываю. Если будешь заниматься, найдешь подарок, – она хитро улыбнулась, – и одевайся теплее – обещали мороз.
– Ладно, – Даша вздохнула. Потом услышала, как хлопнула дверь, и нехотя встала. Первым делом, подойдя к столу, она отыскала зарытый среди учебников и конспектов MP-3 – точно такой, как ей хотелось.
Улица встретила Галину Васильевну настоящей весной – на сирени, которую посадила неугомонная соседка с первого этажа, даже набухли большие зеленые почки.
Глядя на незнакомых парней, весело обсуждавших предстоящую новогоднюю ночь, она подумала, что, по большому счету, никуда не опаздывает, ведь работать в такой день никто не будет – Владимир Иванович, как всегда, пойдет с поздравлениями, бухгалтерия погрязнет в салатах, а менеджеры побегут за спиртным; так бывало, и Восьмого марта, и Девятого мая.
Корпоративы являлись для нее вечной проблемой – не идти было не красиво, а придя, она чувствовала, что никому не нужна, так как не принадлежала ни к одному из «кланов». Ее, то ли стеснялись, то ли побаивались, считая особой, слишком приближенной к шефу. Впрочем, Галина Васильевна не сильно стремилась изменить ситуацию.
Она вышла остановкой раньше и пошла пешком, наслаждаясь внезапным весенним чудом. Проходя мимо гастронома, остановилась.
Неожиданно Галина Васильевна почувствовала на себе взгляд. Это было странное и очень неприятное ощущение, будто кто-то касается тебя невидимой рукой. Резко повернув голову, она увидела нищенку, сегодня выбравшуюся на улицу. Губы ее шевелились, и Галина Васильевна почему-то решила, что та обращается именно к ней. Жуткое любопытство, которого она в себе раньше не замечала, заставило Галину Васильевну подойти, с интересом разглядывая женщину. Обычно она стояла на коленях, низко склонив голову, как черная бородавка на гладком лице улицы, а сейчас выпрямилась в рост, и оказалось, что она не такая уж старая – скорее, не ко времени постаревшая, и если снять лохмотья, да нанести макияж…
– Дай Бог подавать, и не приведи Господи побираться, – прошептала нищенка.
Встретившись с ней взглядом, Галина Васильевна покорно достала кошелек и высыпала всю мелочь в протянутую ладонь. Нищенка опустила глаза, оценивая добычу, и этого мгновения Галине Васильевне хватило, чтоб прийти в себя.
Даша смотрела в бесстрастное лицо Колобка, нехотя листавшего аккуратно прошитые листы реферата, и пыталась определить, нравится ли ему то, что вчера скачал ей Павлик или нет.
– Да, Ситникова, – Колобок трагически вздохнул, откладывая реферат, – Интернетом ты пользоваться умеешь.
– Виктор Михайлович!.. – вспыхнула Даша.
– Да, я – Виктор Михайлович, – Колобок усмехнулся, – и я наизусть знаю всю лабуду, которую там вывешивают. Так что мы будем делать?
Даша опустила голову, уткнувшись взглядом в свои круглые коленки.
– Смотри, какая некрасивая история получается, – продолжал Колобок, – я сейчас заворачиваю реферат. Автоматически ты не получаешь зачет и так же автоматически тебя не допускают до сессии…
– Виктор Михайлович!.. Не надо, пожалуйста!.. – взмолилась Даша, чуть не плача.