– Не прикидывайся, – Яна улыбнулась, – попить принести?
– Принеси.
Она направилась к двери, призывно двигая ягодицами.
Держась за кровать, он сел. Ноги слушались пока плохо, зато голову, вроде, отпустило. Неуверенно потянулся к окну; раздвинув тяжелые шторы, увидел, что наступило утро, и сквозь неплотные облака, солнце пытается разглядеть последствия прошедшей ночи.
– Считаешь? – усмехнувшись, она подала стакан, – не бойся, Николай Сергеевич, все на месте, – пока он жадно пил, девушка быстро оделась и присела рядом, – я чужое не беру, хотя очень подмывало тиснуть пару бумажек – ну, так, на пропитание…
– Конечно, – поставив стакан, Николай Сергеевич поспешно протянул несколько купюр, – возьми, и прости, если что не так…
– Все так, – Яна сунула деньги в карман, – Дашку-то разбудить? Ты ж так и не сказал, кто такой, зачем пришел. Она спросит, а я скажу, приходил, мол, к тебе, но трахнул меня, да?
Николай Сергеевич продолжал бессмысленно наблюдать собственный бумажник, и тут ему пришла замечательная мысль. Нет, не замечательная, а просто гениальная!
– Я работаю с ее матерью, – с трудом обкатывая языком нужные слова, произнес он, – а тут в командировке. У нас премию давали, так она просила передать Даше, – отделив сразу полпачки, Николай Сергеевич протянул их Яне, – передай ей.
– Передам, – Яна сунула деньги в другой карман, – короче, звать Дашку не надо? А то можешь сам спросить, каким ты был мачо – она вчера пришла, когда мы как раз кувыркались…
– Нет-нет!.. – испуганно перебил Николай Сергеевич, – мне надо идти!..
– Как хочешь, – Яна встала, – не волнуйся, все передам, когда Дашка встанет.
– Я не волнуюсь… – втащив на диван одежду, он стал одеваться. Часы показывали четверть одиннадцатого.
– Сергей Борисович?.. – он попытался придать голосу бодрость, – да, я в Москве, но немного задержусь, вы уж извините. У меня тут случилась неприятность…
– …Конечно, но мне надо часа два… хорошо, постараюсь… – убрав телефон, Николай Сергеевич тяжело вздохнул.
Мысленно он не бежал, а летел к гостинице, но ватные ноги с трудом вынесли его даже в коридор.
Когда Николай Сергеевич наконец ушел, она запоздало послала ему воздушный поцелуй и подняла глаза вверх.