От облегченных выдохов едва не выгнулось оконное стекло. Старосты ожили и заерзали на своих местах, обмениваясь взглядами и непонятными князю знаками.
– Сделаем, вашсиясь.
Словно по неслышному сигналу крестьянское начальство поднялось… и село обратно, повинуясь властному жесту хозяина.
– Теперь поговорим о главном. Землю в имении я обрабатывать не буду, а пустовать она не должна. Согласны?
«Еще бы кто-то был против, это ж одна из главных заповедей крестьянства. Вон, как китайские болванчики головами закивали».
– В аренду, стал-быть, сдавать будете? И сколько за десятину, вашсиясь?
Видно было, как сложно разговаривать старостам с Александром, они больше привыкли с управляющими да приказчиками разными дело иметь, да и возраст собеседника сказывался – больно молодо выглядел помещик Агренев. Молодо, но серьезно, сбивая таким сочетанием почти всех присутствующих с толку.
– За десятину и буду. Со всего урожая. То же самое насчет покосов и всего остального.
До этих слов старосты больше думали о том, как бы быстрее попрощаться с новоявленным помещиком, а после – словно корни пустили, дожидаясь остальных условий. Не дождались.
– Ближе к весне Татьяна Львовна наймет управляющего, вот с ним все подробно и обговорите. Он же с вами и договора заключит – от моего имени. Вопросы? Вижу, нет вопросов. Тогда на этом наш разговор и закончим.
Вежливость в очередной раз помогла Александру: непривычные к такому обращению крестьяне тут же засобирались на свежий воздух и, не забыв почтительно попрощаться, в течение нескольких минут очистили помещение. Едва последний из них вышел за дверь, из соседней комнаты показалась хозяйка поместья, с улыбкой на лице оглядевшая «переговорщика». Тетя с племянником некоторое время глядели сквозь большое окно на старост, собравшихся в тесный кружок (похоже, они уже начинали выяснять, кому какой кусок земли достанется), пока не появилась Пелагея и не напомнила про остывающий обед.
– Сейчас идем, накрывай.
– Что скажешь, тетушка? Как я с людьми говорил?
– Что тут сказать… Умница ты у меня, Сашенька. Хорошо говорил и – самое главное – держал себя правильно. Совсем ты у меня взрослый стал…
Глава 9
Вернувшись в Сестрорецк, хозяин фабрики попытался незаметно пробраться в свое жилище, но не получилось. Первым поприветствовать любимое начальство заявился Греве, за ним нарисовался Герт, и последним в тройку лидеров вошел чем-то озабоченный Андрей Владимирович Сонин. Причем у Александра сложилось такое впечатление, что эти господа точно знали, когда он прибудет, и заранее готовились к этому знаменательному событию. В руках у двоих из них находились толстые кожаные папки (или очень тощие портфели), а Греве поставил на пол рядом с собой кейс для переноски оружия и гладил кончиками пальцев блокнот.
– Ну, господа, кто начнет?
– С вашего позволения, я.
Сонин огляделся по сторонам, убедился, что его первенство никто не оспаривает, и начал свой доклад, время от времени извлекая из своей папки на стол отдельные документы и счета. Перечислив хорошие новости (выпуск продукции растет, деньги исправно капают на счет, происшествий на производстве нет, поставки не задерживаются), управляющий незаметно вздохнул и перешел к плохим, начав с самой неприятной:
– …оплачивать не отказываются, но говорят, что пока нет достаточной суммы.