Прошли в комнату, а вот отец сидел бледный на стуле и трясущейся рукой пытался достать таблетку из оболочки.
– Э, пап, подожди.
Я кинулся к нему, приклеивая аптечку на шею. Буквально на глазах естественный цвет лица вернулся. Он встал и обнял меня. Конечно, не как Гном. Но силы было еще достаточно.
– Ай, – вскрикнула Остроухая. И по ее красивому сарафану расползалось большое пятно – тепло.
Наверно, не раз мне придется выслушать про то, что не дал ей взять подгузники. Встрепенулась мать, отбирая малышку из рук Ви, сразу организовав пеленки, которые хранились не знаю с каких времен в шкафу, и почему-то не выкинутые в сени, а потом в сарай.
– А подгузника нет? – робко спросила Ви.
– Не, памперсы мы раздали. Нормально и фланелевый подгузник пока, завтра купите.
Между тем отец вытащил на стол из холодильника все, что было, чашка щей, кусок колбасы и сыра. С тумбочки добавил печенье и хлеб.
– Пить не начал?
– Не. Да и щи пока не будем. Так, по бутерброду закинем.
И он достал большой китайский термос. Очень давно родители стали использовать его, чтобы не кипятить постоянно чайник. И в нем горячая вода была в любой момент.
Мы с Ви уселись, я начал ухаживать за ней, готовя ей бутерброд с сыром и колбасой.
У-у-у, забытый вкус.
– Рассказывай.
– Ну, если в двух словах, меня похитили, и сейчас мы прячемся, точнее не расскажу, чтобы вас не подставлять. Для соседей – ездил на север, на заработки. И да, мы сейчас без денег и даже без штанов. Так что поживем у вас.
– Живите сколько угодно.
Дальше пошел длинный разговор, что тут происходило. О моей законной жене и детях, соседях, знакомых.
– Главный вопрос: сколько меня не было?
– Три года.
– Три?