Артузов подумал, что ему трудно даже представить чувства, которые испытывал вождь к Троцкому. Он уже дважды рассказывал о приблизительном ходе операции, ее уточненная версия мало чем будет отличаться от предыдущих. Но что в этой жизни радует нас больше, чем вид поверженного врага?
– Как я и предполагал, товарищ Сталин, сообщение о прибытии Троцкого в Берлин наши агенты получили от информатора из гестапо. Вместе с Троцким прибыли двое его телохранителей, его сын Седов и Карл Радек. Радека, скорее всего, плотно опекали телохранители Троцкого, он не смог выйти на связь, что было нами предусмотрено. Проследив за сопровождающей Троцкого машиной гестапо, наши агенты установили два важных факта, на которых строилась дальнейшая операция. Все пятеро прибывших разместились вместе в двухкомнатном люксе, а гестапо оставило только внешнее наблюдение за гостиницей, не поселив никого рядом с номером Троцкого. Основные исполнители операции, агент «Голландец» вместе с агентом «Мария», которая играла роль его жены, сразу поселились в ту же гостиницу под видом супружеской пары, прибывшей из провинции. Дождавшись, когда официантка понесет кофе в номер к Троцкому, они предъявили ей удостоверение гестапо, обыскали ее под видом обычной проверки лица, идущего к охраняемому объекту. Пока «жена» обыскивала официантку, «Голландец», отобрав поднос, незаметно всыпал в кофе яд, действующий через несколько минут после принятия. После того как официантка вышла из номера, они, открыв дверь специальным устройством, использующим ключ, вставленный с противоположной стороны, проникли внутрь. Один из телохранителей и Карл Радек кофе не пили и были живы. Остальных как раз начали бить судороги. Застрелив телохранителя из нагана, оснащенного прибором «Брамит», агенты попытались придать происшедшему вид коллективного самоубийства. Выпустив Радека первым из отеля, они вышли следом. За Радеком гестапо наверняка пустило хвост, как от него отделались и усадили Радека в машину, подробностей не знаю. Участники событий смогут рассказать это по приезде. По дороге в Голландию они остановились перекусить в придорожном лесочке. Там, к сожалению, с Радеком произошел несчастный случай, так что границу они пересекали уже вдвоем. Такова краткая версия событий, которую мне сообщили. Ну а полную смогут рассказать непосредственные участники событий. Наша агентура в Европе сейчас подбрасывает в прессу различные версии происшедшего. Сейчас в работе версия, по которой Троцкий получил от гестапо крупную сумму для ведения подрывной работы в СССР. Радек, из корыстных побуждений частично отравив, частично перестреляв своих попутчиков, завладел деньгами и скрылся в неизвестном направлении.
– Что ж, можно сказать только одно: блестяще проведенная операция, товарищ Артузов, впрочем, как и все остальные, проведенные вами. Хочу сообщить, что руководство приняло решение представить вас к высшей награде нашей Родины – званию Героя Советского Союза.
– Служу трудовому народу! Приложу все свои силы, чтобы оправдать такую высокую награду, товарищ Сталин!
– Садитесь, товарищ Артузов. Есть еще одно дело, которое я хотел с вами обсудить.
Сталин подошел к своему столу, взял и молча положил перед Артузовым конверт, подписанный характерным почерком, в котором легко угадывалось: корреспондент писал левой рукой. Внимательно изучив внешний конверт со штемпелями, Артузов достал из него еще один, с уже привычными предупреждающими надписями. В нем обнаружилось семь страниц, исписанных с двух сторон знакомой рукой. Некоторые содержали схемы и рисунки с пояснениями. Пока Артузов читал, вождь молча ходил по кабинету, раздумывая о чем-то.
«Не успел я тебя найти! – грустно подумал Артузов, повторно перечитывая письмо и с интересом изучая представленные эскизы. – После этого письма любой дурак догадается, что это не иностранная разведка, а то, что мы называем ясновидением. А товарищ Сталин далеко не дурак». Прочитав письмо, он отложил его в сторону.
– Что вы можете сказать по поводу этого письма, товарищ Артузов? – Иосиф Виссарионович с любопытством смотрел на подчиненного.
– Судя по штемпелям на конверте, письмо брошено в почтовый ящик либо поздно вечером тридцатого октября, в конце выходного, либо рано утром следующего дня. Можно предположить, что автор работал над посланием целый выходной, но в силу сложности и большого количества поднятых тем не успел доработать его до уровня прошлых посланий, текст письма вышел несколько сумбурным. Часть поднятых тем лишь схематично намечена и до конца автором не раскрыта. Письмо вышло излишне резким и декларативным, часто отсутствует аргументация. Не думаю, что так было задумано, автор спешил и не захотел оставлять послание для дальнейшей работы над ним, отправил в том виде, в каком получилось. Об этом также свидетельствуют постскриптумные сноски, когда автор, вспомнив, дописывал важные сведения в конце письма. Отсюда следует ряд выводов, которые можно сделать с той или иной степенью точности. Скорее всего, наш корреспондент где-то работает и может думать над текстом послания только по выходным. Автор хотел отправить текст до октябрьских праздников, можно считать, что он или она спешили сделать руководству страны подарок в честь годовщины революции. Постскриптумные сноски говорят, что в ближайшее время автор не планирует писать новые письма, иначе он изложил бы эту информацию в следующем послании. С другой стороны, отправив такое сырое письмо, автор дал нам много разгадок, связанных со своей личностью. Если можно так сказать, не успел спрятаться за сухостью канцелярских фраз и формальностью общего построения. Большое количество мелких ошибок, допущенных автором, даст много информации.
– Вы считаете, что Ольга не будет писать в ближайшем будущем? Почему вы сделали такой вывод?
– Я хотел сказать, если мы не будем задавать вопросов, следующее послание получим не скоро. На поставленные вопросы неизвестный, безусловно, ответит.
– Что вы можете сказать об авторе этих писем?
– В письме дан прогноз по четырем событиям, два из которых входят в компетенцию ИНО. Ни о том, что Германия собирается ввести войска в Рейнскую область, ни о будущих переговорах с Японией ИНО ничего не известно. Чем закончатся такие переговоры? Рискну предположить, что Ольга – единственный человек в мире, которому это известно. А откуда ей это известно и насколько можно доверять ее прогнозам, покажет время. Пока что она не ошибалась. Укажу на еще один любопытный факт. План подготовки к войне руководство Германии планировало принять до Нового года. Как недавно стало известно, представленный план Гитлер отправил на доработку, и теперь уже ясно, что он будет принят в начале следующего года, как и прогнозировала Ольга в первом письме. Да и одной ошибки в фамилии товарища Шпитального для меня было бы достаточно, чтобы уверенно сказать – разведки и спецслужбы не имеют к автору этих посланий никакого отношения. Я уже высказывал предположение, которое объясняет изложенные факты. Ольга угадывает, предсказывает будущий ход событий. От того, как это назвать, суть не меняется. Откуда у нее сведения по вооружению и полезным ископаемым, сказать трудно. История не оставила нам свидетельств такого рода предсказаний, а может быть, они забылись. С моей точки зрения, самым правильным будет прагматический подход к представленной информации. Все полученные сведения необходимо проверять и использовать. Хочу добавить еще одно. Как нам стало известно, английские военные наблюдатели представили командованию свое заключение по результатам киевских учений. Проведенные учения ими охарактеризованы как подготовленное представление, не дающее возможности оценить реальную боевую подготовку РККА. Также отмечалось, что даже в этом случае действия обороняющейся стороны в ряде эпизодов были неграмотными. Полный текст заключения находится у переводчика и вскоре будет представлен руководству.
– Вы считаете, что приведенный в этом письме анализ состояния дел в РККА соответствует действительности?
– У меня нет соответствующего образования, деятельность внешней разведки имеет мало общего с действиями армии, поэтому я не берусь судить, насколько правилен представленный анализ. Мне только хотелось подчеркнуть, что некоторые выводы Ольги совпадают с выводами, сделанными другими специалистами. Так что, с моей точки зрения, подумать над ее предложениями имеет смысл. По крайней мере, опыт Трои нас учит, что пренебрегать советами ясновидящей чревато.
– …что вы хотели этим сказать, товарищ Артузов?
– Извините, неудачная шутка, товарищ Сталин.
– Действительно, неудачная. Что ж, ваша точка зрения нам понятна. Чтобы у вас не было времени на неудачные шутки, товарищ Артузов, давайте наметим, какие задачи стоят перед ИНО, исходя из сведений, приведенных в этом письме. Первое и самое главное – это лекарство. Найдите доктора Флеминга и раздобудьте этот грибок. Проконсультируйтесь с биологами, как его перевозить. Следующие пункты будут такие: документация по модернизации пулемета «максим», прицел для бомбометания у американцев. И дайте задание своим агентам в САСШ, пусть следят за изобретениями по катализаторам. Бензин действительно может стать проблемой в связи с резким ростом количества моторов в стране. Возьмите с собой фотокопию письма и на основании изложенного в нем от своего имени, со ссылкой на оперативные данные разведки подготовьте ряд докладных. Ежову по поводу троцкистов. Ворошилову по поводу новых видов вооружения. Ему же – анализ английских наблюдателей по киевским учениям. Чего у англичан будет не хватать в анализе по сравнению с письмом Ольги, добавьте. Копии докладных – мне.
– Все добавить, что здесь изложено, товарищ Сталин?
– Да, все. Будем советоваться с военными и принимать решения.