– Может, мы слишком серьезно к этому относимся? И ясновидящие могут ошибаться, товарищ Сталин. Слишком все это невероятно звучит. Я полагаю, Ольга слегка преувеличивает, чтобы привлечь внимание к этому вопросу.
– Вот это все мы должны немедленно выяснить, товарищ Артузов. Про «мессершмитт» вы прочитали, надеюсь, вам не нужно объяснять, чего мы ждем от ИНО в связи с этим?
– Никак нет, товарищ Сталин.
– Работайте, товарищ Артузов, жду от вас сообщений в ближайшие дни.
Отработав три дня в две смены, Ольга ехала пригородным поездом в столицу. Через пару суток она должна была выступать в соревнованиях среди первых восьми пар. Нужно было сшить белый комбинезон, чехол для оружия, чтобы не бросалось в глаза, пока ползешь на позицию, сходить в Осоавиахим на стрельбище, вспомнить, как винтовку держат в руках. Последний раз Оля стреляла еще до праздников.
Первый снег уже припорошил осенний пейзаж, все вокруг засверкало девственной белизной. Три прошедших дня были наполнены разными событиями, как приятными, так и не очень. Получилось, что опытное производство новых ламп, которое она курировала на неопределенных основаниях, в качестве добровольного помощника главного инженера, разместили в оксидном цеху, где начальником был начинающий алкоголик и разгильдяй товарищ Зубов. В очередной раз сцепившись с ним по поводу дисциплины и порядка, Оля не выдержала и накатала пространную телегу директору, а копию отправила в комсомольскую организацию завода.
Директор вызывал ее к себе и потребовал забрать заявление и решать свои проблемы с Зубовым в рабочем порядке, но она уперлась и нахально заявила, что ее никто не учил лечить пьяниц, и если вы, дескать, Павел Митрофанович, взяли его на работу, то вам и решать, что с ним делать. Директор поскрипел зубами, затем сухо объявил, что завтра из Ленинграда приезжает Векшинский смотреть новую лампу. Добавив, что если смотрины пройдут не на должном уровне, то кто-то останется без премии, он отправил Олю готовить Лосева к завтрашнему визиту.
Сергей Аркадьевич Векшинский был выходцем из древнего казачьего и дворянского рода. Он закончил Петроградский политехнический институт и свободно владел несколькими языками – английским, немецким, французским. Судьба привела его на завод «Светлана», где Сергей Аркадьевич прошел путь от завлабораторией до главного технолога и главного инженера завода. В лаборатории, располагавшейся на чердаке, которую называли «чердак Векшинского», и были заложены основы его научных достижений. Мало кто знает, что понятие «вакуумная гигиена» было введено именно им.
Векшинский только что приехал из Америки, с очередных переговоров о закупке оборудования для производства электронных ламп. С улыбкой выслушав объяснения Лосева и Оли, в которых каждый пытался переложить вину за сделанное открытие на другого, инженер внимательно осмотрел имитатор движения электронов, опытное производство новых ламп, поинтересовался планами на будущее. Попросив всех сопровождающих разойтись по рабочим местам, Сергей Аркадьевич пожелал в одиночестве пройтись по заводу и осмотреть все свежим взглядом. Тогда действительно можно будет улучшить технологические процессы, поскольку он сможет заметить что-то, к чему все привыкли как к неизбежному злу.
Оля не удивилась, когда Векшинский появился в лаборатории и попросил ее уделить ему немного времени.
– Сергей Аркадьевич, у нас есть к вам огромная просьба. – Оля решила взять инициативу в свои руки, девушка подозревала, о чем может пойти разговор.
– Слушаю вас, Ольга Михайловна.
– Называйте меня просто Оля, если вам нетрудно, мне так привычней. Сергей Аркадьевич, мы вас очень просим, чтобы дальнейшие разработки новых модификаций штырьковых ламп взяла на себя ваша лаборатория в Ленинграде. Нам с Олегом Владимировичем не хватает специальных знаний для того, чтобы производительно и результативно работать в этом направлении, да и, честно говоря, наши дальнейшие интересы лежат в области кристаллических аналогов радиоэлементов. С другой стороны, у вас сосредоточены лучшие специалисты по радиолампам, как говорится, сам Бог приказал вам развивать эту тему дальше.
– Интересная просьба, Оля, совершенно неожиданная. Как-то мне привычней наблюдать изобретателя, готового в глотку вцепиться, когда ему предлагают помощь со стороны. Каждому чудится, что у него хотят его детище отобрать и передать в чужие руки.
– Это старорежимный взгляд на вещи. При социализме мы все работаем на общее благо.
– Как сказать, как сказать… ведь у нас принцип – каждому по труду, а вы мне свой труд отдаете.
– Правильней будет сказать, доверяем, чтобы вы к нему еще свой добавили, а потом положенные нам всем блага разделили, как старший и опытный в этом деле товарищ.
– Правильно ли я вас понял, Оля? Если я вдруг предложу вам переехать в Ленинград и работать в моей лаборатории, то вы откажетесь, какие бы золотые горы я вам ни сулил?
– Вы очень мудрый и прозорливый человек, Сергей Аркадьевич. Поверьте, мне искренне жаль, что я не буду работать рядом с вами. Но на это есть свои причины.
– Вы позволите полюбопытствовать, какие именно?