Зловещие мертвецы,

— У тебя шнурки развязались! — рявкнул я ему, еще не отойдя от безумной драки.

— О’кей! — процедил Артур, — за эту наглость ты умрешь!

Его светлые, холодные глаза совсем побелели от гнева.

Резким рывком он выхватил свой меч из ножен. Я огляделся. Велюнд стоял совсем рядом. Моя винтовка висела у него за плечами. Рывок — и я сорвал ее в одно мгновение! Я действовал, как заведенный автомат, еще не успев остыть от колодезного побоища.

— Ну, теперь я покажу вам, примитивы, технику двадцатого века!

Прицелившись, я в одно мгновение сшиб острие шпаги Артура.

— А-а-х!!! — вопль удивления одним вздохом вырвался у толпы.

Еще несколько метких выстрелов окончательно все поставили на место. Я сшиб их флаги, украшавшие ратушу, пристрелил парочку собак и продырявил шляпы у нескольких ротозеев.

— Ну, кто хочет еще попробовать? Кто следующий? А?! Ну?! Может, ты? Кто хочет еще получить?! А? Кто?! Ты?! Хочешь? Хочешь немножко?

Люди в ужасе отступали, образовывая все больше пустого пространства вокруг меня.

А я уже зашелся. Бешенство продолжало накатывать волнами не стихая. Я еле сдерживался, чтобы не перестрелять всех вокруг! И вдруг мой взгляд остановился на Генри. Генри!!! Генри по-прежнему стоял в стороне, на том же месте, закованный в колодки и внимательно вглядывался в меня. За все это время он не двинулся с места, а теперь, в его взгляде я уловил недоумение. И тут я понял, еще один выстрел, и я превращусь в одного из тех слабонервных козлов, которых можно лишь презирать. И дело не в том, что я прочту в глазах Генри, дело во мне самом. Дело в том, как я буду ощущать себя потом, в этом мире.

— Эй, отпустить их, — заорал я. — Подать им лошадей!

Лошади были доставлены немедленно.

— Садитесь! Садитесь на лошадей и валите отсюда! Снять с них колодки!

Первым освободили Генри. Он подошел ко мне, врезал по плечу и, ничего не сказав, шагнул по направлению к лошади.

Пленные лихорадочно растирали затекшие руки и спешили к седлам.

Толпа молча наблюдала за нами.

— Открыть решетки! — приказал Артур.

Его вассалы, вместе с освобожденными воинами устремились к воротам.

Генри, как будто желая еще немного подразнить публику, объехал круг по площади.