Зловещие мертвецы,

Из динамика послышались гортанные нечленораздельные звуки. Эшли схватился руками за голову, он уже слышал эти звуки. Слышал их в старом охотничьем домике накануне той страшной ночи, когда погибли и исчезли все его друзья.

— Что за гадость ты там слушаешь? — крикнула из соседней комнаты Линда.

Но Эшли, как завороженный, смотрел на вращающиеся бобины магнитофона и не мог выдавить из себя ни звука. В его ушах постепенно возникал звон, он слышал через стены дома, как шелестят и ломаются ветви деревьев в окрестном лесу, как падают стволы.

Он чувствовал, что какая-то неведомая сила, освобожденная молитвой-заклинанием, движется к дому, но ничего не мог поделать с собой. Он ощущал, как неумолимо приближается к дому это вечное Зло.

Линда уже успела переодеться в шелковую ночную рубашку. Она, стоя у старинного зеркала, расчесывала свои волнистые волосы. Ей тоже показалось, что что-то на улице происходит необычное, что там что-то неладно. Она повернула голову, не отрывая расческу от волос, и в это мгновение разлетелась вдребезги разбитая тяжелая оконная рама. Тысячи сверкающих осколков стекла дождем посыпались на дубовый пол. Девушка истошно закричала. Первое, что пришло ей в голову имя мужа.

— Эш! Эш! На помощь!

— Линда! — пришел в себя Эшли, вскочил из-за стола и бросился на зов своей жены.

Он открыл дверь в ее комнату и вскочил. Линды не было. Лишь только ветер размахивал тяжелыми белыми шторами, которые казались крыльями смертельно раной птицы, лишь только дубовый пол блестел, усыпанный осколками разбитого стекла.

Эшли выбежал на улицу.

— Линда! Линда! Ты где?! — кричал он.

Ему сделалось не по себе. Шумели старые деревья, поскрипывали их стволы, с ветвей сыпались листья. Все повторялось, как тогда, как в ту жуткую ночь, когда миром овладели зловещие мертвецы.

Неожиданно из кустов, истерично смеясь и визжа, поднялась Линда. Ее белое одеяние казалось призрачным. Голова болталась из стороны в сторону, глаза были жутко вытаращены, а лицо обезображивала улыбка смерти.

Эшли отшатнулся и упал на спину. Его рука нащупала черенок лопаты. Линда, продолжая визжать и хохотать, бросилась на него. Она легко взлетела в воздух, на какое-то мгновение зависла над лежащим навзничь Эшли, но через мгновение, выставив вперед руки с подогнутыми пальцами и острыми загнутыми ногтями, бросилась прямо к его шее.

Эшли крикнул, и лопата снесла голову зловещему мертвецу-Линде. Голова завертелась в воздухе, и Эшли увидел кроваво-красный разрыв — след удара острой лопаты.

И вновь все повторилось, как в ту жуткую ночь. И вновь он хоронил свою возлюбленную. Но теперь уже над могильным холмом поставил крест, сколоченный из двух корявых сухих сучьев.

Когда острие креста вошло в мягкую рыхлую землю, и Эшли вытирал тыльной стороной ладони вспотевшее и осунувшееся лицо, страшно затрещали деревья. Они зашатались, зашумела листва. Черные тучи заволокли серебряный диск луны. Невероятной силы вихрь закружил вокруг дома.

Он мчался, ничего не разбирая на своем пути, выворачивал деревья, ломал кусты, сметая все живое. Вихрь налетел на дом, распахивая одну за другой двери. А те двери, которые были на замке, падали от его прикосновения, срываясь с петель, они разлетались с громким стуком и хрустом.

Эшли обернулся на этот зловещий вихрь. Его глаза расширились от ужаса. Он закричал, но было уже поздно. Зловещий вихрь подхватил его, как песчинку, как легкую пушинку, и закружил в своем смертельном необратимом танце. Он вздымал его над лесом, над горами, над каньонами, он вертел Эшли, как хотел. Единственное что смог сделать парень, это закрыть глаза и крепко зажать уши.

Наконец, зловещий вихрь стал ослабевать. Тело Эшли, ударившись о старое дерево, упало на желтые облетевшие листья.

Эшли чувствовал, как какая-то страшная сила пытается проникнуть в него, овладеть его телом. Парень дергался, силясь подняться, но это ему не удавалось.