Парень, похоже, не против карьеры альфонса — впрочем, с его внешностью и обаянием довольно напрашивающийся вариант. При условии определённой моральной гибкости, конечно, но с этим у него явно проблемы нет.
— Даже не сомневайся. У одарённой высокого ранга длительной связи с бездарным быть не может, она очень быстро потеряет интерес. Это просто природа, тут ничего не поделать.
— Печально, — повторил он, выглядя действительно огорчённым. — Но может, всё-таки познакомишь?
— Представишь, а не познакомишь, — поправил его я. — Знакомят равных, а вы всё-таки даже близко не равны. Да не проблема, представлю на каком-нибудь приёме, где вы оба будете.
— Это сложно, — вздохнул он. — Меня на такие приёмы обычно не приглашают, где она бывает.
— Ну извини, только так, — развёл я руками. — Я не могу притащить тебя к ней домой и заявить: «Знакомься, Гана, это мой друг». Могу только представить как положено, с соблюдением всех приличий. Попроси семью — им надо, пусть они и позаботятся о приглашении для тебя.
Надеюсь, он знает, что делает. Гана — это не наивная молодая курочка, которых он привык топтать. Если она почувствует какую-то фальшь… впрочем, не убьёт же она его. Да и насмотрелась она на таких, я думаю. В любом случае, это не моё дело — моя задача всего лишь представить, а там они без меня разберутся.
Тут его отвлекли, и он, извинившись, двинулся куда-то. Ну понятно, от меня он уже получил обещание, которое хотел, так что на текущий момент интерес ко мне потерял.
Я оглянулся, пытаясь понять, где я нахожусь. Комната была почти пустой — несколько человек в другом углу были заняты своим разговором, и знакомых лиц среди них я не увидел. В проёме дальше виднелась компания, разливающая что-то по бокалам, но пить я не собирался, так что в этой компании мне делать тоже нечего. Собственно, я только сейчас осознал печальный факт, что не знаю практически никого из молодёжи — общаюсь-то я в основном с их родителями, а чаще даже с родителями родителей.
Сбоку открывалась анфилада комнат, так что я направился туда. Знакомое лицо обнаружилось почти сразу в небольшом кружке симпатичных девиц.
— Привет, Эльма! — обрадовался я встретить хоть кого-то, кого я знаю.
— О, Кеннер! — она тоже обрадовалась. — Ты-то здесь откуда?
— Лена решила, что мне надо больше вращаться в обществе, — улыбнулся я.
— Ну давай тебя повращаем, — засмеялась она. — Девочки, познакомьтесь с Кеннером Арди.
Девчонки дружно состроили мне глазки. Все они оказались из разных родов, и никого из них я до этого не знал, даже заочно. Собственно, роды и не публиковали списки родовичей — в отличие от дворян, которые публиковались в ежегодном альманахе дворянского реестра. Вот гербовых дворян я мог перечислить всех по памяти, хотя в лицо знал далеко не каждого.
— А вы тоже студентки, наверное? — предположил я.
— Это наша группа, — ответила Эльма.
— О, алхимики, — с уважением произнёс я.
— Как ты относишься к алхимикам? — игриво спросила Рада Хмелевская.
— Уважаю и побаиваюсь, особенно пятикурсниц, — признался я. — Уважаю потому что моя мать алхимик, а побаиваюсь потому, что сварите приворотное зелье, и прощай, свобода. Я, правда, и так уже несвободен, но всё равно страшно.