— Надо было тому с хитрой мордой пятки немного подпалить, он бы сразу всё выложил, — с досадой сказал Циглер. — Я умею с такими обращаться, у меня все правду говорят.
Рядовой Циглер умом не отличался, впрочем, это было скорее достоинством — хорошему солдату ум не нужен, за него думают командиры. Зато Ганс Циглер был дисциплинированным, ответственным и никогда не обсуждал приказы — словом, он был образцовым солдатом, да и вообще старым товарищем, так что капрал не погнушался объяснить ему своё решение:
— Я бы и сам хотел нормально этого гадёныша допросить, но времени совсем не было. Ты, Ганс, в другую сторону смотрел и не заметил, как с соседнего дома мальчонка огородами побежал. Как ты думаешь — куда он побежал?
Ганс помрачнел.
— Надо было вслед стрельнуть, — хмуро заметил он.
— Сразу не успел, а потом уже поздно было, — пожал плечами капрал. — Да и толку? Он там один, что ли? Не этот, так другой бы добежал. Зато потом нас бы так просто не отпустили, гоняли бы по лесу как зайцев. Это ведь можно и с голой жопой делать, а людей с винтовками у них на облаву хватит, даже не сомневайся.
За разговором Бёмер не сразу обратил внимание на доносящийся издали глухой топот, как будто по дороге бежали несколько резвых слонов. Топот быстро приближался, и капрал замер, жестом заставив Ганса замолчать.
— Что-то непонятное, — нахмурился он прислушавшись. — Давай-ка сойдём с дороги, Ганс, да посмотрим, что это такое.
Сразу за дорогой начинались довольно густые заросли кустарника, за которыми пара и залегла. Ждать пришлось недолго — на дороге показалась пара странных машин, которых при некотором воображении можно было бы назвать бронеходами — если, конечно, не обращать внимания на необычайно маленький размер, и мощные ноги с коленками назад, как у кузнечика.
— Это что ещё за уроды? — удивлённо прошептал Циглер.
— Мордой вниз, Ганс! — скомандовал капрал. — И не вздумай поднять голову!
Сам он тоже прижался щекой к земле, прикрыв рукавом открытую сторону лица и остро сожалея, что они не намазались камуфляжным гримом. Внезапно топот замедлился и стих, а Бёмер похолодел. Различить сквозь траву и ветки можно было совсем немного, но кусок стальной ноги виделся совершенно отчётливо — машины остановились в точности напротив их куста. Некоторое время стояла тишина, а затем ноги стремительно взлетели вверх и послышался звонкий удар металла о камень — бронеход запрыгнул на здоровенный валун, лежащий по другую сторону дороги. Бёмер начал молиться про себя, чтобы они не попытались подойти ближе к лесу — с другой стороны кустов они лежали почти совершенно на виду, и пилот бронехода вряд ли бы их пропустил. К счастью, лес был достаточно густым и плохо проходимым даже для таких маленьких бронеходов, так что пилоты, очевидно, решили, что им там делать нечего.
Тишина продолжалась совсем недолго, а затем внезапно загрохотали пулемёты. Поток пуль от двух спаренных пулемётов косил ветки практически над их спинами. Циглер от неожиданности дёрнулся.
— Лежать тихо! — бешеным полушёпотом приказал Бёмер. — Пошевелишься — сам убью!
Непонятно, расслышал ли его Ганс за грохотом пулемётов, но дальше он лежал, не двигаясь.
Вскоре потоки свинца ушли вбок, беспорядочно поливая деревья и кусты где-то в стороне. Наконец, пулемёты замолчали, и наступила звенящая тишина. Некоторое время царила тишина, а потом зачирикала какая-то птаха, ей ответила другая, и вскоре голоса леса вернулись к обычной жизни. Ещё минут пять бронеходы не двигались, а затем тот, что стоял на камне, спрыгнул обратно на дорогу, и раздался удаляющийся топот.
— Зачем они по лесу стреляли? — негромко спросил Циглер, наконец повернув голову.
— Хотели вспугнуть, чтобы мы побежали или ещё как-то себя выдали, — мрачно ответил ему Бёмер. — Лежи смирно, Ганс, не вздумай двигаться.
— Они же ушли вроде, — осторожно возразил тот, не пытаясь, впрочем, пошевелиться.
«Старина Ганс, как всегда, умом не блещет», — вздохнул про себя капрал.