— Заморозить меня хочешь? — засмеялся Джон.
— Холодной водички боишься, ворона? Ничего тебе не будет — я сама с тобой нырну для храбрости.
— А потом мы весь день будем ехать во всем мокром, чтобы одежда к телу примерзла?
— Ничего ты не понимаешь, Джон Сноу. Кто ж в одежде купается?
— Я купаться вообще не собираюсь, — твердо заявил он и сделал вид, что слышит, как Тормунд его зовет.
Одичалые, по-видимому, считали Игритт писаной красавицей из-за ее рыжих волос, редких среди вольного народа — о рыжих здесь говорили, что их поцеловал огонь, и верили, что им сопутствует счастье. Может, оно и так, только у Игритт на голове такой колтун — похоже, в последний раз она причесывалась еще в прошлую зиму.
При дворе какого-нибудь лорда на нее никто и смотреть бы не стал. Лицо у нее по-крестьянски круглое, нос вздернутый, зубы кривоваты, глаза слишком широко поставлены. Джон все это заметил с первого раза, когда приставил кинжал ей к горлу, но потом стал замечать и другое. Когда она улыбается, кривизна ее зубов как-то сглаживается, а глаза у нее красивого серо-голубого цвета и очень выразительны. Иногда она поет, и ее низкий, с хрипотцой, голос волнует его. А иногда она просто сидит у костра, обняв колени, и с улыбкой смотрит на него, а огонь порождает эхо в ее рыжих волосах, и это волнует его еще больше.
Но он брат Ночного Дозора и поклялся не брать себе жены, не владеть землей и не быть отцом. Он произнес эти слова перед чардревом, перед ликами богов своего отца. Он не может взять их назад… как не может объяснить причину своего отказа Тормунду, Медвежьему Отцу.
— Она тебе не нравится, что ли? — спросил Тормунд. Они миновали еще двадцать мамонтов, несших на себе вместо великанов высокие деревянные башенки.
— Не в этом дело… — (Что бы ему такое сказать?) — Просто я еще молод для женитьбы.
— Кто тебе говорит о женитьбе? — засмеялся Тормунд. — Разве у вас на юге женятся на всех девушках, с которыми спят?
Джон почувствовал, что снова краснеет.
— Она заступилась за меня, когда Гремучая Рубашка хотел меня убить. Я не стану ее бесчестить.
— Ты теперь вольный человек, а Игритт вольная женщина. Какое бесчестье в том, что вы будете спать вместе?
— У нее может родиться ребенок.
— Надеюсь, что так. Крепкий парнишка или озорница-девчушка, отмеченные поцелуем огня, — что в этом плохого?
Джон не сразу нашелся с ответом.
— Этот мальчик… этот ребенок был бы бастардом.
— А разве бастарды рождаются слабее других детей? Что они, не жильцы на этом свете?
— Нет, но…
ebooksa