Пир стервятников

— Да, милорд. Вы были добры ко мне, я помню.

Тирион подал ей свою короткопалую руку.

— Что ж, пойдемте. Исполним свой долг.

И он повел ее к брачному алтарю, где между Матерью и Отцом ждал септон, готовый соединить их жизни. Донтос в своем шутовском наряде смотрел на Сансу округлившимися глазами. Из королевских гвардейцев присутствовали сир Бейлон Сванн и сир Борос Блаунт, но сира Лораса не было — как и никого из Тиреллов, внезапно поняла Санса. Впрочем, свидетелей и без них хватало: евнух Варис, сир Аддам Марбранд, лорд Филип Фоот, сир Бронн, Джалабхар Ксо и еще дюжина человек. Лорд Джайлс кашлял, леди Эрмесанду держала на руках кормилица, беременная дочь леди Танды плакала непонятно отчего. Как бы и Сансе не пришлось поплакать еще до конца дня.

Церемония шла как во сне. Санса делала все, что от нее требовалось. Произносились молитвы и обеты, звучали песнопения, горели высокие свечи, и слезы на глазах Сансы превращали сотню пляшущих огоньков в тысячу. К счастью, никто как будто не замечал ее слез — или делал вид, что не замечает. Ей казалось, что все совершается очень быстро — и вот настало время меняться плащами.

Джоффри, как ему и полагалось, исполнял обязанности посаженного отца. Санса стояла прямая как копье, пока он возился с застежкой ее плаща. Его рука, как бы невзначай, задела и слегка стиснула ее грудь. Затем пряжка расстегнулась, и Джофф широким жестом снял с нее плащ.

У его дяди дело пошло не столь гладко. Брачный плащ Тириона, большой и тяжелый, из красного бархата, был щедро украшен золотыми львами и обшит золотой атласной каймой с рубинами. Никто не додумался принести табурет, а жених между тем был на полтора фута ниже невесты. Санса почувствовала, как он дернул ее сзади за юбку. Хочет, чтобы я встала на колени, удрученно подумала она. Нет, не так все должно было происходить. Она тысячу раз представляла себе свою свадьбу и то, как жених, высокий и сильный, окутывает ее плащом и нежно целует в щеку, застегивая пряжку.

Тирион снова дернул ее за юбку, уже сильнее. Ну и пусть. Не встанет она на колени. Почему она должна щадить его чувства, если ее чувств никто не щадит?

Карлик потянул ее за платье в третий раз, но она упрямо сжала губы и решила ничего не замечать. Позади кто-то хихикнул — королева, кажется, и все остальные засмеялись тоже, а Джоффри громче всех.

— А ну-ка, Донтос, стань на четвереньки, — приказал король. — Без помощи дяди на молодую не взобраться.

И лорд-муж Сансы облек ее в цвета дома Ланнистеров, стоя на спине дурака.

Когда Санса повернулась к нему, карлик смотрел на нее сердито, красный, как ее плащ, и ей вдруг стало стыдно своего упрямства. Она расправила юбки и опустилась на колени, чтобы их головы пришлись вровень.

— Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моим лордом и мужем.

— Этим поцелуем я клянусь тебе в любви, — хрипло отозвался карлик, — и признаю тебя моей леди и женой.

Какой же он урод, подумала Санса, когда их губы соприкоснулись. Уродливее даже, чем Пес.

Септон высоко поднял свой кристалл, озарив новобрачных радужным светом.

— Пред ликами богов и людей торжественно объявляю Тириона из дома Ланнистеров и Сансу из дома Старков мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними.

Санса прикусила губу, чтобы не разрыдаться.

Свадебный пир устроили в малом чертоге, и на нем присутствовало около пятидесяти гостей, большей частью вассалы и союзники Ланнистеров. Здесь Санса увидела Тиреллов. Маргери послала ей печальный взгляд, а Королева Шипов, вошедшая в сопровождении Правого и Левого, даже на нее и не взглянула. Элинор, Элла и Мегга тоже делали вид, что ее не замечают. Вот тебе и подруги, с горечью подумала Санса.

Ее муж много пил и почти ничего не ел. Выслушивая здравицы в свою честь, он кивал в знак признательности, но в промежутках его лицо казалось каменным. Пир длился целую вечность, но Санса ни одного блюда так и не отведала. Она хотела, чтобы празднество поскорее закончилось, и в то же время она боялась этого мгновения. Ведь после пира начнется провожание. Мужчины отнесут ее на брачное ложе, раздевая по дороге и отпуская грубые шутки о том, что ее ждет, а женщины окажут такую же честь Тириону. Их бросят в постель нагими и лишь тогда оставят одних, но все равно будут подслушивать у дверей и выкрикивать разные гадости. В детстве этот обычай чрезвычайно волновал воображение Сансы, но сейчас она испытывала только страх. Она не выдержит, когда с нее начнут срывать одежду, и расплачется при первой же вольной шутке.