— Нет. Но еще несколько дней, и… — Он отрезал у Джейме рукав. — Загнивание распространилось. Видите, как мягко? Придется все это удалить, а надежнее всего было бы совсем отнять руку.
— Тогда умрете вы, — заверил Джейме. — Почистите культю и зашейте ее. Рискнем.
— Я мог бы отнять вам руку по локоть, а остальное оставить, — нахмурился Квиберн, — но…
— Если отрежете хоть кусочек, рубите уж сразу и другую руку, иначе я вас удушу.
Квиберн посмотрел ему в глаза, и то, что он увидел там, заставило его умолкнуть.
— Хорошо. Я срежу только загнившие ткани. Попытаюсь остановить гниение кипящим вином, а также припарками из крапивы, горчичного семени и хлебной плесени. Может быть, этого будет достаточно. Вам решать. Выпьете макового молока и…
— Нет. — Джейме не мог позволить, чтобы его усыпили. Проснешься и увидишь, что тебе оттяпали руку по плечо.
— Но это же больно, — опешил Квиберн.
— Значит, буду кричать.
— Очень больно.
— Я буду кричать громко.
— Ну а вина вы хотя бы выпьете?
— Спросите еще, молится ли когда-нибудь верховный септон.
— Я не уверен, что он это делает. Сейчас принесу вина. Ложитесь — руку придется привязать.
Квиберн чистил культю острым ножом, а Джейме глотал крепкое вино, выливая половину на себя. Левая рука с трудом отыскивала рот, но это имело свою хорошую сторону: винный запах от мокрой бороды заглушал смрад гноя.
Но когда пришло время резать больную плоть, даже вино перестало помогать. Джейме кричал и молотил по столу здоровым кулаком. Его крик стал еще громче, когда Квиберн залил обрубок кипящим вином, и Джейме, несмотря на свои намерения и страхи, лишился сознания. Когда он пришел в себя, мейстер зашивал ему руку жильной нитью.
— Я оставил лоскут кожи вокруг запястья.
— Вижу, вам это не впервой, — пробормотал Джейме. Во рту чувствовался вкус крови — он прикусил себе язык.
— Для того, кто служит Варго Хоуту, обрубки не новость. Он оставляет их повсюду.
Квиберн со своей тихой речью и добрыми карими глазами совсем не походил на злодея, и Джейме спросил: