Пир стервятников

22
18
20
22
24
26
28
30

— В деревне человек.

— Всего один.

— Довольно и одного, чтобы выдать Брана его врагам. У нас еще осталась половина вчерашней утки. Давайте поедим и отдохнем. Утром тот человек поедет своей дорогой, а мы пойдем своей.

Жойен, как всегда, настоял на своем, и Мира поделила утку на четверых. Вчера она поймала птицу сетью, когда та хотела взлететь со своего болотца. Холодная утка была не такая вкусная, как свежезажаренная, но голод они все-таки утолили. Бран и Мира ели грудку, Жойен — бедро, Ходор обглодал крыло и ножку, бормоча «Ходор» и облизывая пальцы. Сегодня была очередь Брана рассказывать, и он рассказал о другом Брандоне Старке, Корабельщике, ходившем на тот берег Закатного моря.

Когда утка и рассказ подошли к концу, собрались сумерки. Дождь продолжал лить. Бран думал о том, где бродит Лето и удалось ли ему поймать оленя.

Серый сумрак, наполнивший башню, постепенно сменялся тьмой. Ходор, не находя себе места, ходил кругами вдоль стен и каждый раз заглядывал в отхожее место, словно не мог запомнить, что там такое. Жойен, прячась во мраке, стоял у северного балкона и смотрел наружу. Далеко на севере сверкнула молния, на миг осветив башню. Ходор подскочил и замычал в испуге. Гром раздался, когда Бран сосчитал до восьми, и Ходор крикнул:

— Ходор!

Хоть бы Лето не испугался. Собаки в Винтерфелле боялись грозы, как и Ходор. Надо бы выйти, поискать его, успокоить…

Молния сверкнула снова, и теперь гром загремел на счет шесть.

— Ходор! — снова завел великан. — ХОДОР! ХОДОР! — И схватил свой меч, словно собираясь сразиться с бурей.

— Успокойся, Ходор, — сказал Жойен. — Бран, скажи ему, чтобы он не кричал. Ты можешь забрать у него меч, Мира?

— Попробую.

— Ходор, тихо, — сказал Бран. — Успокойся. Хватит тебе ходорить. Сядь.

— Ходор? — Конюх послушно отдал меч Мире, но вид у него был растерянный.

Жойен снова вгляделся во мрак и вдруг ахнул.

— Что случилось? — спросила Мира.

— В деревне люди.

— Кроме того, которого мы видели?

— Да. Вооруженные. Я видел у них топоры и копья. — Никогда еще голос Жойена не звучал так по-ребячьи. — Они шли под деревьями.

— Сколько их?