— Спасите свой народ, государь. Позвольте мне пробудить каменных драконов. Три узурпатора мертвы — отдайте мне мальчика.
— Эдрика Шторма, — сказал Давос.
Станнис метнул на него взгляд, полный холодной ярости.
— Я знаю, как его зовут! Избавь меня от своих упреков. Мне это так же не по душе, как и тебе, но я должен соблюдать долг перед королевством. Ты клянешься, что иного пути нет? — обратился король к Мелисандре. — Поклянись своей жизнью, ибо ты умрешь медленной смертью, если солжешь мне.
— Вы тот, кому суждено выступить против Иного, тот, чье пришествие было предсказано пять тысяч лет назад. Красная комета — вот ваша вестница. Вы принц, который был обещан, и если вы потерпите неудачу, с вами вместе погибнет весь мир. — Красные губы Мелисандры раскрылись, рубин на шее пульсировал огнем. — Отдайте мне этого мальчика, и я отдам вам ваше королевство.
— Это не в его силах, — сказал Давос. — Эдрика Шторма здесь нет.
— Как то есть — нет? — обернулся к нему Станнис.
— Он сейчас в море, на борту лиссенийской галеи. — На бледном лице Мелисандры промелькнули испуг и неуверенность. Она не знала об этом!
Глаза Станниса смотрели из впадин, как синие кровоподтеки.
— Ты хочешь сказать, что бастарда увезли с острова без моего позволения? На галее? Если этот лиссенийский пират намерен использовать мальчика, чтобы выжать из меня золото…
— Это сделал ваш десница, государь. — Мелисандра вперила в Давоса проницательный взгляд. — И вы же вернете его назад, милорд.
— Мальчик теперь за пределами моей власти. И вашей тоже, миледи.
Огонь ее красных глаз заставил его поежиться.
— Надо было мне оставить вас во мраке, милорд. Понимаете ли вы, что наделали?
— Я исполнил свой долг.
— Это можно назвать и по-другому: изменой. — Станнис подошел к окну и стал там, глядя в ночь. Не корабль ли он ищет? — Я поднял тебя из грязи, Давос. — Голос его звучал скорее устало, чем гневно. — Неужели в этом мире ни на кого нельзя положиться?
— Четверо моих сыновей погибли за вас на Черноводной, как мог погибнуть и я. На меня вы всегда можете положиться. — Давос Сиворт долго обдумывал слова, которые собирался сказать дальше: ведь от них зависела его жизнь. — Я поклялся давать вашему величеству честные советы, беспрекословно вам повиноваться, защищать вашу страну и
— Я не напрашивался на эту корону, — снова скрипнул зубами Станнис. — Она тяжела и холодит лоб. Но пока я король, я облечен долгом, и если я должен принести в жертву пламени одного ребенка, чтобы спасти от тьмы тысячи тысяч… Жертвы не бывает легкой, Давос, — иначе это не жертва. Скажите ему, миледи.
— Азор Ахаи закалил свой меч, Светозарный, пронзив им сердце своей любимой жены. Если человек, имеющий тысячу коров, отдает одну богу, это ничто. Но если человек жертвует свою единственную корову…
— Здесь речь не о коровах, а о мальчике, друге вашей дочери и сыне вашего брата, — сказал королю Давос.