Всю ночь Тирион только об этом и думал, но к утру так и не решил, можно доверять отцу или нет. Слуга принес ему на завтрак овсянку с медом, но Тирион чувствовал на языке только желчь, наполнявшую его рот при мысли о признании. Его будут звать цареубийцей до конца его дней. На тысячу лет, а то и больше, если его вообще будут помнить, он прослывет злобным карликом, отравившим своего юного племянника на его свадебном пиру. Подумав об этом, он пришел в такую ярость, что швырнул миску через всю комнату, и на стене осталось пятно от овсянки. Сир Аддам, пришедший препроводить его на суд, взглянул на этот след с любопытством, но ни о чем, к счастью, не спросил.
— Лорд Варис, мастер над шептунами, — объявил герольд.
Паук, надушенный, разряженный, благоухающий розовой водой, все время потирал руки. Он смывает прочь мою жизнь, думал Тирион, слушая скорбный отчет евнуха о том, как Бес замышлял убрать от Джоффри его телохранителя Пса и говорил Бронну, что Томмен был бы лучшим королем. Полуправда хуже откровенной лжи. Притом у Вариса в отличие от других имелись документы, пергаменты, испещренные датами, краткими заметками и записями целых бесед. Их было так много, что губительные для Тириона показания Вариса заняли весь день. Евнух подтвердил, что Тирион побывал ночью в покоях великого мейстера Пицеля и похитил оттуда различные снадобья, подтвердил угрозу, высказанную Бесом за ужином у Серсеи, подтвердил все как есть, кроме самого отравления. Когда принц Оберин спросил, откуда он может все это знать, не присутствовав ни при одном из упомянутых событий, евнух только хихикнул и сказал:
— Мои маленькие пташки мне рассказали. Знать все — их работа и моя.
Маленьких пташек на суд не призовешь. Надо было отрубить евнуху голову сразу же по приезде в Королевскую Гавань. Будь он проклят. И будь проклят я сам за то, что когда-либо доверялся ему.
— Всех ли мы выслушали? — спросил лорд Тайвин свою дочь, когда Варис вышел из зала.
— Почти, — ответила Серсея. — Прошу вашего разрешения представить завтра суду последнего свидетеля.
— Хорошо.
А, чтоб вам, в ярости подумал Тирион. После этой судебной комедии казнь будет почти облегчением.
Вечером, когда он сидел на окне и пил вино, за дверью послышались голоса. Сир Киван явился за ответом, подумал Тирион, но вошел к нему не дядя.
Тирион встал и отвесил принцу Оберину насмешливый поклон.
— Разве судьям разрешается посещать подсудимых?
— Принцам разрешается все. Так я по крайней мере сказал вашей страже, — ответил, садясь, Красный Змей.
— Мой отец будет недоволен.
— Довольство Тайвина Ланнистера никогда меня особенно не заботило. Что вы пьете — дорнийское?
— Борское.
— Красная водица, — скривился Оберин. — Вы его правда отравили?
— Нет. А вы?
— Острый язык — это свойство всех карликов? — улыбнулся принц. — Кое-кто всерьез намерен его вырезать.
— Вы не первый, кто говорит мне об этом. Возможно, мне самому следовало бы его вырезать — слишком много хлопот он мне доставляет.
ebooksa