Пир стервятников

22
18
20
22
24
26
28
30

Прошло полночи, прежде чем женщина сочла безопасным остановиться. Все они к тому времени уже клевали носом в седлах. Они нашли приют в маленькой роще из дубов и ясеней, у лениво струящегося ручья. Костер женщина разводить не разрешила, и их запоздалый ужин состоял из черствых лепешек и копченой рыбы. Ночь дышала странным покоем. Месяц, окруженный звездами, светил на черном бархатном небе. Вдали слышался волчий вой. Одна из лошадей отозвалась на него тревожным ржанием, и снова настала тишина. Этих мест война не тронула. Джейме радовался, что он здесь, и что он жив, и что он возвращается к Серсее.

— Первая стража моя, — сказала Бриенна Клеосу, и Фрей вскоре тихо захрапел.

Джейме прислонился к стволу дуба, думая, что-то поделывают теперь Серсея и Тирион.

— Есть у вас братья и сестры, миледи? — спросил он.

Бриенна подозрительно покосилась на него.

— Нет, я у отца единственный… ребенок.

— Вы хотели сказать «сын»? — усмехнулся Джейме. — А он тоже считает вас сыном? Дочь из вас странная, должен признать.

Она молча отвернулась от него, крепко стиснув рукоять меча. Что за несчастное создание. Она чем-то напоминала ему Тириона, хотя на первый взгляд трудно было найти двух более несхожих людей. Возможно, это мысль о брате побудила его сказать:

— Я не хотел вас обидеть, Бриенна. Простите меня.

— Твоим преступлениям прощения нет, Цареубийца.

— Опять за свое. — Джейме рассеянно перекрутил свою цепь. — Ну чего ты злишься? Тебе я, насколько помню, никакого зла не сделал.

— Зато другим сделал. Тем, кого поклялся защищать. Слабым, невинным…

— Это ты про короля? — Все всегда сводится к нему, к Эйерису. — Не суди о том, чего не знаешь, женщина.

— Меня зовут…

— Да знаю, знаю. Тебе никто не говорил, что ты столь же занудлива, как и страшна?

— Ты не сможешь вывести меня из себя, Цареубийца.

— Смог бы, если б постарался.

— Зачем же ты тогда давал клятву? Зачем надел белый плащ, если знал, что предашь все, знаком чего он служит?

Зачем… Как бы объяснить, чтобы она поняла?

— Я был тогда мальчишкой пятнадцати лет, а в таком возрасте это великая честь.