— И это два самых интересных события за сегодня, как мне думалось. Но ты нашел что-то поинтереснее, да? Что же?
— Ни за кем я не следил, Даш, — опроверг мои домыслы чешуйчатый.
Я подарила призраку недоверчивый взгляд, а тот в свою очередь закатил глаза и выдал усталое:
— Да думал я. Ду-мал!
Мое недоверие превратилось в недоумение. И, конечно, я не могла не поинтересоваться:
— И о чем же?
— О себе. О тебе. О нас, — сообщил призрак, чем окончательно ввел в ступор.
Кашлянув, я ошарашенно уставилась на Зябу. Тот хмыкнул, помолчал, а потом наконец разъяснил:
— Я размышлял о возможности полностью переместиться в другое зеркало. На случай твоего бегства из Полара.
Теперь понятно. Впрочем…
— С этим переселением какие-то сложности?
Кракозябр кивнул, а морда снова грустной сделалась. Причем настолько, что я отошла, подцепила стоявший неподалеку стул и вернулась к зеркалу с намерением выспросить все!
Но пытать не пришлось. Едва я уселась, Зяба вздохнул и сказал:
— Проблемы у нас, Даш. Возможно решаемые, возможно — нет, но… я все-таки склонен надеяться на лучшее.
— Так что не так?
Призрачный монстр снова вздохнул и принялся рассказывать…
— Это случилось очень давно, Даш. Так давно, что никто, кроме меня, наверное, и не вспомнит. В те времена этот мир был проще. Да все проще было. Тогда не существовало разделения Советов, и Норрийской империей даже не пахло. Ну и нашествия на Полар гхарнов, которое спровоцировало конфликт между Поларом и Кшером, еще не случилось.
Чего-чего? Какое такое нашествие?
Вот тут мне вспомнилось, как Каст и Дорс назвали Зябу гхарном, а тот заявил, что их виды похожи, но путать не следует. Но упоминать об этом и выспрашивать про непосредственно нашествие я не стала — не хотелось перебивать.
— Более того, — продолжал тем временем чешуйчатый, — тогда обстановка на Кшере была совершенно иной. Наш мир не раздирали постоянные войны, и магов было не в пример больше, нежели сейчас. И тогда Кшер и Полар контактировали по-настоящему. Нас, в отличие от землян, не забирали. Мы, кшерианцы, сами могли управлять порталами. Мы умели преодолевать эту грань между мирами. То есть, по факту, были равны поларцам. И к нам, несмотря на специфическую внешность, относились более чем терпимо.