…В этот раз мы оказались в ванной комнате. Огромной такой, просторной. Несколько светильников, развешенных по стенам, создавали иллюзию свечного пламени. Белый мрамор, которым были отделаны стены, пол и потолок, тускло блестел. Элементы расписанной золотом лепнины дарили ощущение роскоши.
А еще тут зеркала были. Много зеркал! Куда ни повернись — обязательно себя увидишь. При этом самое большое из них располагалось справа от ванны, занимая добрую половину стены.
Мое сознание вновь было разделено надвое. Я настоящая искренне удивлялась, а спящая моя часть точно знала, что находится в том же замке, где появлялась в прошлый раз. Более того, ей было доподлинно известно, что эта ванная примыкает к той самой спальне. Спальне, которую я… делю с Эмилем фон Глуном.
А сейчас я делила с ним ванну! Мы вместе лежали в огромной мраморной лохани, заполненной теплой водой, под слоем пены. Ну а если совсем точно — он полулежал, а я размещалась на нем. Спиной к мужчине. Ощущая его руку на своем животе и губы, покрывающие поцелуями шею.
Эмиль целовал медленно, со вкусом, в явном стремлении пробудить во мне совершенно определенные желания. С последним он, правда, промахнулся, ибо желания давно проснулись. И сейчас я молчаливо плавилась под его губами, едва сдерживаясь, чтобы не развернуться и перевести ситуацию в другое, менее сдержанное русло.
— Ты такая красивая, — хрипло шептал он. — Такая теплая…
Ответом стал тихий, но очень красноречивый стон.
— Хрупкая, нежная, манящая…
Губы Эмиля коснулись моего плеча, чтобы через мгновение вновь начать прокладывать дорожку из поцелуев — от плеча до ушка.
Когда куратор первого курса факультета Огня прихватил губами мочку уха, из моей груди вырвался новый стон, куда менее приличный, нежели предыдущие.
— Эмиль!..
Мужчина тихо рассмеялся.
Да, он дразнился и провоцировал! И та я, которая была во сне, по полной программе на эти провокации велась. Но это полбеды! Куда ужасней оказалось то, что я настоящая тоже была не против. И в момент, когда внезапно, без каких-либо усилий, обрела контроль над телом, не отстранилась и даже не вздрогнула.
И руку, которая скользнула по животу и устремилась ниже, не остановила!
— Хочу тебя… — выдохнул Эмиль в ушко.
По телу прокатилась волна жара, а из груди еще один стон вырвался. Только теперь я в полной мере осознала, где я и с кем. С человеком, который хочет убить моего друга! И пусть мое тело горит от желания, разумом я понимаю, что происходящее следует остановить.
Вот только как это сделать? Мы же в его, глуновской, фантазии! Он знает, по какому сценарию должна идти воображаемая ситуация, а тут… тут эта фантазия разворачивается и говорит твердое «нет». Или вообще пощечину отвешивает.
И что тогда будет?
В учебниках про такое не писали, и Зяба мне этого не говорил, но я отчего-то точно знала — Глун на собственное подсознание грешить не станет. Стоит мне выйти за рамки его фантазии, и мужчина поймет, что его мысли уже не тайна.
Как отреагирует куратор на подобное известие? И что ждет меня в этом случае в реале?