Рядом со стрелами валялся засапожный нож, который Андрей второпях и не заметил у себя в боку. Зажили повреждения внутренних органов, полученные им во время боя. Вот только рубаха со штанами пострадали, треснули по швам, не выдержав волн трансформации, когда тело Андрея корежило, изгибало в разных направлениях. Куртка уцелела. В карманах перекатывались цилиндрики патронов, Андрей огляделся по сторонам и с облегчением заметил неподалеку под одним из трупов свой вещмешок с пистолетами. Когда его пытались повалить – сорвали вещмешок.
Он дернул за веревку, затягивающую горловину, та не поддалась. Тогда рванул ткань, она лопнула, и тяжелая вороненая сталь оказалась в руках Андрея.
Гортус с интересом наблюдал за манипуляциями жертвы, которую он уже считал мертвой, и, увидев, что Андрей зажал в руках какие-то предметы, с насмешкой спросил:
– Ты собираешься бороться с моими ребятами этими дубинками? Глупец! Хоть сабли возьми, что ли! Тебе парами парней посылать или всех скопом?
Андрей не ответил, лишь подумал о том, что хорошо бы сейчас залечь вон там, у лестницы, с пулеметом «Корд». И тогда глумливая улыбка сразу же слетела бы с лица Гортуса. Навечно. Вместе с головой.
«Двадцать человек! – думал он. – Двадцать оборотней. Если они пойдут все сразу… Почему они пойдут? Почему не я?!»
Андрей сорвался с места и со всех ног бросился к Гортусу. Их разделяло около тридцати метров – за сколько можно пробежать это расстояние? За секунду? Две? Неизвестно. Но стартовал Андрей так, что его мышцы просто взвыли от невыносимой нагрузки.
Противник не ожидал такого резкого спурта и подарил ему секунду времени. Только через секунду Гортус крикнул:
– Убейте его!
Почему он помедлил? Кто знает… Не поверил своим глазам, не ожидал такой наглости? Решил подпустить поближе – зачем? Гортус был безумен, и обладание сущностью оборотня отнюдь не добавило ему разума. Нельзя точно сказать, какие мысли в тот момент копошились в его голове. Но факт есть факт – он подарил Андрею драгоценную секунду. И потерял жизнь.
Стая трансформировалась, когда Андрей уже подбежал на расстояние эффективного выстрела. При всей мощи этого оружия нельзя сказать, что оно было снайперским. И Андрей не мог рисковать, стреляя с расстояния в тридцать метров. Когда ты не уверен в оружии, в его точности, ты должен сделать так, чтобы расстояние, с которого стреляешь, было максимально коротким. И тут был еще один фактор – Андрей не ставил перед собой цели убить всю стаю. Ему нужно было уничтожить вожака.
Убив вожака, можно и драпать. А если нападут
Гортус находился уже в пяти метрах от Андрея и, видя, что тот приближается, успел перекинуться в Зверя. Но поздно.
Пуля встретила врага в прыжке, через разинутую пасть вошла в мозг и вынесла всю черепную коробку, забрызгав кровью и мозгами замешкавшихся на старте оборотней.
Труп отбросило назад, на изготовившихся в прыжке членов стаи, и те замерли, недоуменно глядя на дергающееся тело того, кто был для них больше чем отец и мать, больше чем вся родня – он был вожак! Тот, кто посылает на смерть, тот, кому принадлежала вся их жизнь, тот, с кем они были связаны узами прочнее стальных.
Пока стая смотрела на труп вожака, Андрей мгновенно сориентировался и, ударив плечом в дверь справа, ввалился в какую-то комнату, из которой, похоже, и вышел ранее Гортус. На двери был здоровенный железный засов, который Андрей сразу задвинул, захлопнув дверь, и только тогда позволил себе осмотреться, чтобы понять, куда он попал и как отсюда выбраться.
То, что он увидел в этой комнате, заставило его вздрогнуть. Пыточная. Похоже, он отвлек Гортуса в самый приятный момент его жизни – на стене висела молодая женщина. Ее руки и ноги были разведены в стороны и притянуты к стене стальными захватами. Еще один стальной обруч держал голову. На обнаженном теле виднелись следы многочисленных пыток. У женщины был вырван глаз – на тонких нитях сосудов он висел у щеки. Следы пыток были так ужасны, что Андрей невольно отвел глаза. Несчастная была мертва. С такими повреждениями жить не может ни одно существо. Да и аура ее соответствовала ауре трупа. Серо-черная, гадкая…
В коридоре раздался дикий вой, леденящий кровь. А затем в дверь ударили с такой силой, что она затряслась и прогнулась, как фанерная, несмотря на то что изнутри была обита металлическими полосами, составляющими что-то вроде решетки. Сквозь дубовые доски пробились длинные острые когти, и толстая доска была вырвана, как будто это не выдержанный столетний дуб, а сахарное печенье, крошащееся при легком нажатии.
Хрипящая оскаленная морда сунулась в дырку и защелкала зубами как безумная. Оборотень завывал, роняя пену, и умолк, лишь когда получил жакан прямо в пасть.
– Минус два, – спокойно сказал Андрей и, переломив пистолет, вставил новые патроны. – Осталось девятнадцать.