Иногда они...

 - Вас пропустить, мадам? – а я, дергаясь и махая руками, просыпаюсь. Я понимаю, что это за очередь – очередь на тот свет.

 После всего этого, Олдос еще что учудил – побывал в доме ведьмы Хайт. Я помню, как пришла с работы, а его что-то все не было – и, оставленный мною обед, был нетронут. Я прождала еще некоторое время, а потом решила позвонить Ирвину – это отец Кейси. С Кейси, Олдос дружил больше всего и наверняка, просто засиделся у приятеля, и не думал, что  мама может волноваться.

 - Алло, Ирвин? А Олдос у вас?

 - Олдос? – переспросил Ирвин – нет, вроде нет. Да сейчас я у Кейси поинтересуюсь. Послышался щелчок – он положил трубку рядом с телефоном. Вдалеке послышался голос Кейси, не разобрать, что сказал, а потом Ирвин воскликнул:

 - Где?! В доме ведьмы?! – и торопливые шаги – Алло, Элис… Тут такое дело – в общем, я сейчас загляну к тебе…

 А пока я заламывала руки, и пила валерьянку, дожидаясь Ирвина, он успел сходить в дом миссис Хайт, и забрать оттуда Олдоса, находящегося без сознания. Когда он нес его на руках, я подумала – все.

 - Что… Что с ним? Он жив?!

 - Бог с тобой, Элис, конечно жив. Просто, спит. Куда его отнести?

 - Заноси его в дом – я отвела Ирвина, и показала, куда положить сына. Он сказал, что волноваться не о чем, просто, очевидно Олд напугался, вот и грохнулся в обморок. А потом – уснул. Ирвин ушел, напоследок обняв меня за плечи и кивнув.

 Олдос спал беспокойно – глаза под веками непрерывно двигались, он стонал и что-то шептал. Прислушавшись, я поняла. Что именно – Сэлливан, Сэл, Сэлли – повторял он на разные лады. Имя своего отца. Хотя, он никогда его не видел, и даже не знал имени. Олдос никогда не спрашивал, где его отец. Может, ему было неинтересно. А может – он знал больше, чем я думала. Я так и просидела рядом с ним, пока не уснула, но шептание имени, и стало той последней каплей.

 Утром, я открыла глаза, и сердце тут же тревожно сжалось – малыша не было в постели. Спотыкаясь и щурясь от яркого солнца, я вылетела во двор. Крик застыл у меня на губах – я почувствовала облегчение. Сын спал на качелях. Правда, голенькие ступни были черными от грязи, а ноги в некоторых местах поцарапаны. На лице был грязный развод. Весь вид его говорил о том, что он ночью где-то шлялся. Или разгуливал во сне. Когда он проснулся и встал, я, конечно, поняла, что он что-то скрывает. Но, не стала докапываться – Олдос, он всегда рассказывает только то, что считает нужным. Из него ничего нельзя выпытать, если он не намерен делиться секретом. Сказал, что прошелся вот так по двору, вот и выпачкал ноги – ага, конечно! С ним было что-то не так. Не только после этого дома, но и до него. Я решила показать его своему давнему приятелю – психологу Киндману. Надо сказать, что пока мы добирались до него – ехать было прилично, часа два – был еще один презанятный случай. Олдос, как наверно, и все дети – очень любил ездить в машине. И чем дальше – тем лучше. Он без устали наблюдал в окно, сообщал мне самые интересные новости, происходившие за ним.

 - Смотри, мам – там мужик на велосипеде.

 - Ага.

 - Мам, а мам – там коровы! Настоящие коровы!

 - Да.

 -Да мама же! Смотри – там кукуруза! Высоченная!

 После нескольких минут таких «новостей», я включала радио, чтоб хоть как-то заглушить этот нескончаемый поток информации.

 Так вот, в тот день, мы ехали по трассе. В зеркале заднего вида, показался черный «бьюик» - классическая модель. Олдос тоже приметил его, и теперь, как-то сразу притих и замолчал. Машина догнала нас, а потом пошла на обгон. Но обгонять не стала, а просто поравнялась с нами. Стекла были тонированы,  разглядеть, кто внутри не представлялось возможным. Я чуть сбавила скорость – «бьюик» тоже сбавил. Я посигналила – он ответил. Что он хочет? Это маньяк? – это были первые мысли, пришедшие в голову. Потом, когда ледяная рука ужаса, уже вольготно расположилась в моем животе, водитель дал газу, обошел нас, и скрылся. А на Олдоса было больно смотреть – он был бледен, и чуть не плакал. На мои вопросы, он ответил, что там «сидит плохой дядя, который часто ему снится». «Мертвый дядя» - уточнил он, и мне, сразу стало не по себе. Через миль десять, мы проезжали заправку и я увидела там этот «бьюик». Водитель стоял спиной, но когда мы проезжали, он резко обернулся и посмотрел на нас. Вроде, обычный тип, да только было в нем что-то такое… Чужеродное. Скользкое, что ли – вот как у змеи. Насколько бы она не была ручная, все равно опасаешься – кто знает, что там у нее на уме. Больше, я этого типа не встречала, да и век бы его не видать. А то, что Олдосу, снился этот «бьюик», и «мертвый дядя» в нем – лишь еще один веский довод, в пользу того, что к Киндману мы собрались не зря.

 Киндман встретил нас тогда, как и полагается в таких случаях – дружеская и теплая атмосфера сменилась чисто профессиональным интересом. Он выпроводил меня из комнаты, а сам стал работать с малышом. Да, он узнал от него такие вещи, что даже у такого, видавшего виды спеца, по различному бреду – глаза полезли на лоб. Подробности своих сеансов, Грег мне не сообщал. Рассказывал лишь, что проводит гипнотические сеансы. Понятное дело, что я беспокоилась за здоровье своего малыша, но он заверил меня, что это абсолютно безопасно. Под гипнозом, Олдос рассказал, что о взрыве ему действительно сообщила Дебора – а, кто она такая – внятно ответить он не мог. Просто, потому, что сам не знал. Понятное дело, что Олдос не мог знать подробностей смерти ведьмы Хайт, имя своего отца. По всему получалось, что эта Дебби и есть – та девочка- призрак, последняя из списка жертв моего отца. Девочка, отговорившая меня вешаться.

 Еще один ньюанс – он все твердил о каком-то корабле. Но лишь только Киндман пытался погрузить его чуть глубже – начинал биться в припадке, и сеанс в срочном порядке, приходилось заканчивать. Грег предположил, что это какая-то важная информация, которую по каким-то причинам, Олдосу запретили рассказывать. Как запретили? Поставили барьер, который обойти пока невозможно. Однако можно попытаться блокировать все воспоминания связанные с домом миссис Хайт и Деборой. Что там был за барьер, или может, еще какая штука – я не знаю. Однако у него это получилось. Но естественно, для большей надежности, необходимо было уехать из Пенсаколы. Вот мы и переехали в Орландо.