Поразмыслив, я решилась на столичного ювелира. Пусть хоть раз в жизни у меня будет что-то по-настоящему классное. То, что останется потомкам, и то, что нельзя украсть и подделать. Мы немедленно написали ювелиру письмо. Точнее, писал Назур, а я только слушала то, что он пишет, и озвучивала свои пожелания. По словам демона, письмо будет в столице дней через семь-восемь, затем нужно дождаться самого ювелира, который должен будет свернуть свои дела ради поездки ко мне. То есть получалось, что минимум недели две у меня в запасе есть на обдумывание того, чего бы мне хотелось. Поставив свою подпись под письмом, я запечатала конверт, и Назур ушел с ним в ближайшее селение. Сказал, что вернется только к ночи (так как дорога пешком займет явно не три часа), а еще верней – заночевав там, придет завтра утром.
Разговор с Филей и Тимаром я оставила напоследок. Все-таки я их обоих люблю, и срывать на них свое плохое настроение мне не хотелось. А вот разлюбезного мага мне предстоит укатать в асфальт. При этом надо оставаться в рамках. Охохонюшки, как же тяжело держать себя в руках…
Так что для начала я решила пообедать, съесть чего-нибудь сладкого для поднятия настроения, а вот потом «пойти на войну». Эйлард появился в столовой как раз, когда я уже допивала морс с пирожным. И, спокойно откусив кусочек, жевала его, не спуская с мага глаз. Глотнула морса и слегка прищурилась, размышляя, сразу его позвать для беседы или сначала дать поесть. Эйлард, увидев меня, поначалу замедлил шаг, постоял пару секунд, но все же двинулся к столу. И даже сел. Заметив прищур моих глаз, он ощутимо напрягся. Но я, разглядывая его, продолжала молча есть десерт.
Злость моя уже улеглась – невозможно долго находиться во взвинченном состоянии, так что сейчас я просто разглядывала мага и прикидывала в уме, что ему сказать. От проскользнувшей мысли и ассоциации у меня невольно дрогнули уголки губ, и я едва сдержала ехидную усмешку. А вот Эйлард это заметил и напрягся еще сильнее.
– Что это ты так улыбаешься? – не выдержал он.
– Да так… Вспоминаю, как выглядит Sagittarius serpentarius.
– Это еще что? – Эйлард, с подозрением глядя на меня, нахмурился.
– Не что, а кто. Птица-секретарь.
– Что еще за птица-секретарь? – Его брови недоуменно приподнялись. – И почему тебя это интересует?
– Прикидываю, пойдет ли тебе черный хохолок и белый клюв, – любезно пояснила я.
Да, удалось мне его ошарашить. Блондин поперхнулся супом и закашлялся, а Алексия, стоящая у плиты, укоризненно посмотрела на меня. Но я глазами указала ей на выход, и она, понятливо положив половник, вышла, изобразив, что что-то забыла.
– Какой клюв? Какой хохолок? – проскрипел маг, откашлявшись.
– Ну я же пояснила уже, – мило улыбнулась я. – Клюв белый, хохолок черный. – Я осмотрела его торс, задумчиво скользнув взглядом ниже, и продолжила: – Можно еще и хвост, конечно. Очень уж он у него нарядный, черный такой. Но, боюсь, мешать при ходьбе будет.
Эйлард отложил ложку, вытер губы салфеткой и уставился на меня.
– Ты издеваешься?
– Ну что ты. Даже и не думала. Просто вспомни, я фея необученная и нестабильная, подверженная эмоциональным выплескам. Сам понимаешь, предугадать последствия своей… своего расстройства не могу. Как вспомню принца Гесила и его дружков, так вот сразу и пытаюсь держать себя в руках. А то мало ли…
– Та-а-к! И на что ты намекаешь?
– Почему намекаю? – Я удивленно приподняла брови. – Я прямо говорю. Ты же решил, что ты мой секретарь? Письма мои читаешь, отвечаешь на них, прячешь от меня личную переписку. Небось и ее читаешь? Что еще… Ах да, утаиваешь от меня важную информацию. Я ничего не забыла?
Маг смотрел на меня и, похоже, так его разобрало, что он дар речи потерял. Только молча багровел. Эге… Его сейчас апоплексический удар хватит? Все-таки не мальчик, даром что выглядит лет на двадцать восемь, а на самом-то деле возраст весьма почтенный – седьмой десяток разменял…
– Ты мне угрожаешь? – выдавил он наконец.