– Мяу, – согласился зверь.
– Ну раз мяу, то сейчас сухого корма насыплю. – Встав, я развернулась к нему спиной.
Был у меня дома мешочек с сухим «Вискасом». Всегда жалко уличных кошек, которые голодают, вот я периодически и подсыпала им корм в мисочку у ворот на земную сторону.
– Мя-а-уса-а! – взвыли за моей спиной.
– Перебьешься, – бросила я, не глядя. – У тебя и так морда поперек себя шире. Пожуешь сухариков на завтрак.
Уже понятно, что это действительно я тут с котом так мило беседую, и тот пытается меня дурачить. А раз так, то и я церемониться не собираюсь.
– А рыбы-ы-ы?
– Сходи налови, потом хоть объешься! – Я с независимым видом обернулась к наглому кошаку.
– Зла-а-уйя! – припечатал меня кот.
– А за злую ответишь! – Я старалась не рассмеяться. – Проваливай, раз сухариков не хочешь. Иди мышей лови, вот и будет тебе мясо.
– Добра-а-айя! – Кот дал задний ход. Я прищурилась и посмотрела на него. – Ну дай мя-а-уса.
– Ладно уж, пойдем, найду, чем тебя покормить, наглое создание. – Я сделала шаг в сторону, пропуская его во двор.
Тот важно прошагал мимо меня, только хвост подрагивал.
– И ничего я не нагло-о-о-уе, – протяжно сказал он. – Я прямо-о-у-линейное.
Я прошла в кухню и, подождав пока мохнатый гость войдет, закрыла дверь.
– Скро-о-умно живе-о-ушь, – протянул он, фыркнув. – А еще-у Хозя-а-уйка.
– Тебя спросить забыла, – я демонстративно хмыкнула. – А будешь хамить, из прямолинейного станешь извилистым.
На самом деле мне нравился этот безмерно наглый хамоватый кот. Но так как я веду себя вежливо только с теми, кто сам не хамит, то в данном случае решила, что церемониться с ним не буду. И показывать ему свою симпатию раньше времени тоже не стану. Вот Тимар был милашкой и душкой, так и я ни слова грубого ему. А тут прямо Нахаленок, точно, как у Михаила Шолохова.
– Извили-и-устым? Это как? – Кот сидел на полу и с независимым видом оглядывал помещение.
– А это когда за шкирку берут и выносят за ворота. – Я достала из холодильника кусок отварной курицы. – Курица вареная есть. Будешь?