— Отойди в сторону, ты мне мешаешь, тебя все равно не тронут.
Однако та вцепилась в его руку, как клещ.
Но тут со стороны раздался уверенный голос:
— Я что-то недопонял, меня тут вроде каким-то нехорошим словом назвали?
Вовка обернулся. Вслед за ними из аллеи вышли двое мужчин. Один из них был явно Витька Графов, а вот другой, средних лет, слегка небритый и улыбающийся золотым зубом, был ему незнаком.
Он вновь глянул на Жбанова. Генка на глазах сдулся, его жирные щеки дрожали.
Граф же снова с ухмылкой спросил:
— Так что, Гена, я, по-твоему, неправильный пацан? Живу неправильно, веду себя неправильно. А если бьюсь один на один — это тоже неправильно?
— Софрон, — обратился он к своему спутнику, — скажи, как по закону я должен поступить? Слышал ведь, как этот фраер меня назвал.
Софрон, криво улыбаясь исковерканным когда-то ударом кастета ртом, шепеляво сказал:
— За слова должен ответить, но тебя он явно не уважает.
Генка неизвестно откуда выхватил финку с наборной ручкой и ловко завертел между пальцами.
«Каждый день, наверно, тренируется», — невпопад подумал Вовка.
В это время раздался треск веток, это друзья Жбана ломанулись в кусты. Жбан хотел сделать то же самое, но Вовка рванулся вперед, таща Лену за собой, и успел поставить подножку. Генка с размаху грохнулся на землю.
Граф подошел к нему и, когда тот хотел встать, поставил ему ногу на задницу.
— Лежать, гнида толстожопая, — сказал он, и тот послушно замер.
Софрон же продолжал внимательно рассматривать Вовку.
— Послушай, паренек, мне тут птички начирикали, как ты с одним фраерком разобрался и вмиг его место определил, и про меня правильные слова сказал. А вроде ты не из шпаны местной?
Вовка улыбнулся.
— Так у нас в поселке, где шпана, а где нет, очень трудно разобраться, да и рассказы по вечерам одни и те же слушаем.