— Когда?
— Вчера.
— Каким образом?
— На самолете.
— С какой стати вы вздумали здесь летать?
У него была уверенная, властная манера аристократа или хулигана, выглядел он, как первый, а одет был, как второй. Дагни несколько секунд рассматривала его, умышленно затягивая паузу.
— Хотела приземлиться на доисторический мираж, — ответила она. — и приземлилась.
— Да, вы штрейкбрехер, — сказал он и усмехнулся, словно поняв суть проблемы. — А где Джон?
— Мистер Голт на электростанции. Должен вернуться с минуты на минуту.
Мужчина, не спрашивая разрешения, сел в кресло, словно у себя дома. Дагни молча вернулась к своей работе. Он наблюдал за ней, не скрывая улыбки, словно в том, как она раскладывает на кухне столовые приборы, было нечто парадоксальное.
— Что сказал Франсиско, увидев вас здесь? — спросил он.
Дагни резко повернулась к нему, но ответила спокойно:
— Его пока что здесь нет.
— Разве? — Мужчина казался удивленным. — Вы уверены?
— Мне так сказали.
Мужчина закурил сигарету. Дагни попыталась догадаться, какую профессию он избрал, любил и оставил, чтобы поселиться в этой долине. И не смогла: все казалось неподходящим; она поймала себя на нелепом предположении, что у него вообще не было профессии, потому что любая работа казалась слишком опасной для такой немыслимой красоты. Впрочем, эта мысль была совершенно целомудренной: она видела в нем не мужчину, а ожившее произведение искусства. И оно, казалось, подчеркивало бездушие внешнего мира, потому что такое совершенство подвергалось потрясениям, нервотрепкам, ударам, уготованным каждому любящему свою работу.
Но предположение ее казалось тем более нелепым, что в чертах его лица проглядывала такая суровость, какой не страшны никакие опасности.
— Нет, мисс Таггерт, — неожиданно сказал он, поймав ее взгляд, — раньше вы ни разу меня не видели.
Она быстро отвела взгляд, вдруг поняв, что откровенно его разглядывала.
— Откуда вы знаете, кто я?