– С чего это ты вдруг взяла, что у меня болит зуб?
– Да вон же у тебя на листочке, – Ира постучала указательным пальцем по листу с СМС-кой, – зубная формула нарисована. Перед тем, как мне удалили зуб, я ходила на рентген. Так вот, мой стоматолог такую же восьмерку нарисовал на направлении. Я еще у него спросила – что это за восьмерка с черточками? Так он мне и рассказал, что у них, в стоматологии, так обозначается каждый зуб. Восьмерка – значит восьмой по счету зуб с центра, а черточками уточняется на какой челюсти и в какой стороне этот зуб находится.
Катя сидела с изумленным видом и, не моргая, смотрела на Иру. Та, видя какой эффект произвел ее рассказ, продолжала:
– Только у тебя черточки слева и снизу. А у меня были – справа и снизу.
– И что это значит? – смогла, наконец, выговорить Катя.
– Как будто не знаешь. Это значит, что у тебя болит зуб в левой части верней челюсти. Восьмой, если считать с центра. А у меня болел…
Но Катя ее уже не слушала. Она снова посмотрела на листок и задумалась:
«Неужели причина столь тяжелого отравления находится у Петра в его зубе? Как же яд мог попасть в зуб? Сомнительно что-то… Но другого выхода нет! Позвонить врачам?»
Катя уже схватила свой телефон, но тут снова представила, как врачи, услышав ее предположение, начнут крутить пальцем у виска.
«А может… все сделать самой?», – подумала она и испугалась собственной мысли.
«Самой» – это значит каким-то образом пробраться в больницу, попасть в палату, где лежит Петр, и… попытаться выдрать с корнем эту злосчастную восьмерку. Только представив все это, у Кати по спине пробежали мурашки от страха.
«Однако времени на страх и размышления остается слишком мало. Надо действовать. И действовать надо уже сегодня ночью», – отбросила она последние сомнения и посмотрела на Иру, по-прежнему безостановочно рассказывающую о своем недавнем опыте по удалению зуба мудрости:
– … а я еще у него спрашиваю – «на мудрости, на моей, это как-нибудь отразится?». Так он мне и отвечает, да еще так серьезно – «на вашей», – говорит, – «это уже никак не отразится». «На ней», – говорит, – «вообще уже ничего не отразится»… Как ты думаешь, он мне нахамил, или серьезно ответил?..
Катя решительно прервала Иру:
– Собирайся! Идем обедать!
– Ну ты даешь! То не идем, то идем. Что за метания? Ты не влюбилась, часом, в кого-нибудь? Можешь не отвечать – и так видно, что влюбилась. Все признаки налицо – глаза красные, вид растерянный… Окей, встречаемся у выхода через пять минут.
Катя знала, что у Иры есть машина. Старенький «гольф», но безотказный, и на хорошем ходу. Уже сейчас, продумывая свою ночную операцию по спасению Петра, она поняла, что Ира, со своим «гольфом», вполне может ей пригодиться.
За обедом Катя шепотом вкратце рассказала Ире, что этой ночью ей позарез нужно будет проникнуть в 33-ю больницу, чтобы навестить одного очень хорошего знакомого.
– Понимаешь, он лежит в реанимации, и поэтому к нему не пускают посетителей. Но мне очень нужно его увидеть…, – ковыряя вилкой в тарелке, шептала Катя, не очень-то веря, что Ира согласится ей помочь в этом довольно странном деле.
Однако, выслушав Катин рассказ, Ира с каким-то нездоровым блеском в глазах подозрительно огляделась по сторонам, и тоже шепотом спросила:
ebooksa