Это было с Олегом впервые. Волна вдохновения подхватила его и понесла. И он, отдавшись неведомому прежде чувству, спешил запечатлеть образ девушки, пока она склонилась над папкой с рисунками.
Он всё-таки немного не успел. Маша убрала листы обратно в папку, завязала тесемки и лишь тогда увидела, как лихорадочно мечется по бумаге карандаш, как горят глаза парня. К её чести, увидев это, она тихонечко положила папку на кровать рядом с собой и глядела, затаив дыхание, как на её глазах, возможно, рождается шедевр.
Ждать ей пришлось недолго. Наконец, карандаш замер, сделав последний штрих, парень оторвал глаза от листа и, увидев сидящую напротив девушку, смутился.
— Извини, я, кажется, увлекся.
— Ничего страшного, — великодушно простила его Маша и протянула руку к листу. — Можно посмотреть?
Олег, почему-то робея, протянул рисунок. Маша взяла его, взглянула, и теперь пришла её очередь замереть. Девушка на рисунке была очень похожа на нее, но всё же отличалась чем-то неуловимым: улыбкой? взглядом? необычным наклоном головы? Сходу было не понять, но портрет ей понравился много больше оригинала. Она подняла на парня, с волнением ожидающего своей оценки, восхищенные глаза.
— Ты — гений. Это — твоё призвание, твой талант. Ты должен рисовать. А магия — так, для общего развития.
— Спасибо, — смутился Олег. — Вообще, если не считать учителей рисования, ты первая, кто заинтересовался моими работами.
— Что, даже Лиза не оценила? Она ведь через день бегает к тебе на вечерний чай.
— Даже она. Так что я не считал это чем-то особенным. Так, хобби, плюс неплохой способ развить пространственное воображение.
— А это зачем?
— Чтобы быстрее запоминать и строить конструкты.
— Да? Надо будет попробовать.
— Попробуй. По крайней мере, мне очень помогает.
— Попробую. А… можно я возьму этот рисунок себе?
— Он действительно настолько тебе понравился?
— Очень!
Мария прижала листок к груди.
— Ну возьми, раз нравится, улыбнулся Олег. — Может, лет через двадцать он будет стоить миллионы. И в трудную минуту…
— Ну уж нет, шедевры не продаются.