Надо четыре дорожки (в «коллективные» спальни и нам с Вовкой), по три метра. И мне над кроватью ковёр. О, вон тот, с оленями! Не знаю, из какого материала ковёр был сделан, но блестел натурально как шёлковый. И ещё сильнее меня радовало, что лица у оленей были вполне адекватные — не люблю, когда вытканные звери по-идиотски таращатся. И тут я увидела ещё один ковёр! И начала страшно болеть, чтоб его никто не купил!!! Вдруг последний? Он тоже был из серии про животных, тоже то ли шёлковый, то ли плюшевый, но прогуливались на нём совершенно шикарные, переливающиеся павлины. Бабушке!
Прибежал Вовка, и я одними глазами показала ему на этот ковёр. Он кивнул, мол: нормально.
— Дорожки-то есть?
— Да вон — цветастые, я думаю, нормально будет?
Муж счёл, что вполне себе нормально, и мы терпеливо стояли ещё минут пятнадцать. Да, СССР быстро приучал вас к терпению и даже, пожалуй, определённому смирению.
Сегодня ковровый оверлок работал. Мы выписали два шёлковых ковра, которые оказались «покрывало ворсовое „Природа“», четыре куска дорожек и оверлок для них, сходили в кассу оплатили, отнесли дорожки в подсобку, где суровый дядька сверился с квитанцией и обшил нам их — и, наконец, пошли в машину. Время уже к обеду, судя по сигналам из желудка.
ЗА СПИНОЙ У ЛЕНИНА
Последнее, что осталось купить — портреты вождей.
— А за портретами на Ленина заедем, — сказал Женя. Там «Политкнига», выбор должен быть большой. И по дороге.
В быту длинный дом, выстроенный в загадочном для меня стиле (почему-то дугой, но не настолько кривой, чтобы бросаться в глаза с дороги), называли «за спиной у Ленина» (да, прямо напротив него реально стоял большой памятник Ленину) или ещё «линия партии». То и другое звучало достаточно язвительно. Но это я в первой жизни узнала куда позже, когда уже ни вождя, ни линии партии у страны не было. У нас с мамой это был просто «кривой книжный магазин».
На самом деле, магазина было три: книжный (одним из отделов в котором и была нужная мне политкнига), «Художник», где работала Даша (сегодня она была выходная, так что туда заходить я не планировала) и, наконец, «Берёзка». Помнится, как-то в нежном возрасте я зашла в ту «Берёзку» и ничего не поняла — странные какие-то ценники, незнакомые значки… Потом меня нашла мама и сказала, что нам там делать нечего. Тогда из её путаных объяснений я вынесла единственное: не все так равны, как я до этого думала. Некоторые сильно равнее. Это мне в мои пять лет показалось до некоторой степени оскорбительным, но не сказать, чтоб я особо расстроилась — уж больно странный там был представлен ассортимент, я лично сочла, что отдавал он некоторым безумием, как большинство сувенирных отделов. Да он и в самом деле был рассчитан, скорее всего, на туристов.
Итак, я пришла в отдел политкниги, где продавались и плакаты тоже. Первым делом нужно было решить самый насущный вопрос: портреты вождей. Юрий Владимирович (который Андропов) был представлен в ассортименте. В ещё большем, или вернее сказать, широчайшем ассортименте был представлен Владимир Ильич — от крошечного, на тумбочку, портретика, до огромного, двухметровой высоты, подошедшего бы в какой-нибудь городской зал заседаний.
Помимо этого имелась отдельная линейка вождей (всех сравнительно долго правивших). Я подумала, что Брежнев — это уже перебор, и уж тем более я не собиралась вывешивать на стену Хруща. Взять Андропова, Ленина и Сталина? Возникнут вопросы, почему только их…
А если… Я решительно направилась к прилавку с плакатами. Посмотрим что-нибудь более живое. Так-так… Создавалось общее впечатление, что в изображениях вождей воцарилась мода на сепию со знаковыми всплесками красного. Нервировало, что значительная часть рисунков (или подписей) выглядела раздражающе слащавой. Я перебрала изрядную стопу и, наконец, нашла то, что мне понравилось и относительно вписывалось в парадигму нашего движения.
Во-первых, Ленина со знаменитой вытянутой вперёд рукой, только тут он был нарисован не в профиль, а в фас, и руку тянул прямо к зрителю, словно желая поздороваться. И цитата: «Производительность труда, это, в последнем счёте, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя. — В. И. Ленин». И «Мы победим!»
Во-вторых, Сталина, показывающего пальцем на что-то за кадром с подписью: «Вперёд, к новым победам социалистического строительства!»
До кучи — здоровенную демонстрацию с красными флагами, со множеством социалистических лозунгов, над которыми очень крупно стояли в профиль четыре портрета: Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин. Великое непобедимое знамя которых должно было да здравствовать. Отлично, например. Я вообще-то этих двух немцев несколько недолюбливаю за их высокомерное и чванливое отношение к русским, но это уж мои личные тараканы, а для антуража нам положено.
И портрет Андропова, серьёзный такой, в рамочке, больше почему-то похожий на хирурга, чем на вождя.
Потом я вдруг подумала, что неплохо было бы навешать повсюду воодушевляющего, спросила продавщицу, и меня отправили в другой угол. Этот прилавок порадовал многоцветием и таким обилием стилей и манер, что я утвердилась в мысли о возвращении в индустрию плаката образцов прошлых (причём самых разных!) лет. Такой своеобразный советский ренессанс. Чего тут только не было, и я успела навыбирать штук десять разных прикольных плакатов, когда пришёл Вовка, и сказал, что совесть, вообще-то, надо иметь! Мужики там скоро в голодные обмороки попадают, а она тут картинками любуется!
Ладно, при случае ещё зайду. А пока — вот, любуйтесь.
ebooksa