— Ну, вообще-то, вы сами её вызвали, — с китайской каменной полуулыбкой ответил дядя Саша.
— Но я могу немедленно уйти! — с готовностью взять низкий старт добавила я.
— Ничего не пойму, — потрясла головой тётка, — девочка, ты от кого?
— Я председатель юннатской опытной станции.
Она выпучила глаза и оглядела меня с головы до ног:
— А постарше у вас никого нет?
Тут уж меня заусило:
— По статусу — нет!
— Ну… — она выразительно поджала губы, — садитесь.
Подошёл председатель — тоже, явно, не из восемнадцатой школы работник, не знаю его:
— Ну что, все?
— Ещё трое со второй улицы… А, вон они, пришли! Все.
— Итак, товарищи, начинаем…
Чтоб не мучить вас цитированием речи, перескажу кратко: в прошлом году мы построили летний водопровод, поставили цистерну-накопитель и скважину проковыряли — всё зашибись, работает как из ружья, ура, товарищи! На остатки денюшек о прошлом сентябре маленько подсыпали дороги, но нынче — гляди-ка! — почитай вся щебёнка в землю ушла, ай-яй-яй…
— Потому что надо было сперва битым кирпичом отсыпа́ть, — негромко прокомментировала я. Сказала, скорее, самой себе, но дядя Саша услышал, спросил так же тихо:
— Думаешь?
— Канеш*. Меньше в жижу уходит. Потом щебень, потом ПГС. И укатать.
— Тише, товарищи!!! — постучала ручкой по столу секретарша.