— Впереди, по левому борту, курс двести семьдесят примерно, — предчувствуя возможную стычку бодро ответил матрос. Ему было едва ли шестнадцать, однако с какой стороны не посмотри, исходив не одну сотню миль паренек уже вполне мог считаться настоящим морским волком.
— Передай приказ — поднять все паруса, команде быть готовой к бою. Идем на перехват. Ступай, Матвей.
— Мож помочь вам приготовиться?
— Ступай, — усмехнулся адмирал, — прицепить перевязь со шпагой и достать пистолеты я и сам смогу.
Матвей только кивнул и бросился передавать озвученный приказ. На самом деле никакой необходимости в спешке не было — все же скорости парусного флота превращали порой увлекательные морские погони в многодневные регаты, но куда еще девать подростку энергию в небольшом замкнутом пространстве? Вот и носился в качестве посыльного, шлепая босыми пятками по деревянному настилу палубы туда-сюда.
Беллинсгаузен откинулся на спинку кресла с удовольствием потянулся. Жизнь контр-адмирала за последние два года вошла в определенную колею. Он постоянно мотался со своим отрядом из четырех фрегатов по северу Тихого океана, отлавливая американских контрабандистов, нанося им ответные визиты вежливости, картографируя побережье и многочисленные россыпи мелких островов, основывая новые форты и поселения, и вообще демонстрируя русский флаг везде, где это было необходимо.
В общем, было достаточно весело и не скучно. А учитывая прущую в гору во всю мощь карьеру, а также широкие возможности для заработка на этих диких еще берегах, так и вовсе жаловаться было совсем не на что.
Неожиданно для себя в сорок лет Беллинсгаузен стал командующим самого молодого флота Российской Империи — Тихоокеанского. Пока отдельным флотом эти корабли не числились, только отдельной Тихоокеанской эскадрой, но учитывая удаленность от остальных сил и подчинённость напрямую главному морскому штабу, это уже, по сути, был самый натуральный флот. Силы под его рукой пока были сосредоточены небольшие — а учитывая огромные размеры зоны ответственности, термин «сосредоточены» вообще вызывал лишь нервный смешок — однако контр-адмирал делал все, чтобы именно флот России стал в этих водах доминирующей силой.
Сейчас же эскадра, состоящая из двух фрегатов и трех транспортников, двигалась от Гавайских островов на запад в сторону русского побережья. Во-первых, нужно было доставить кое-какие товары, привезенные с последней партией переселенцев в Охотск, а заодно заглянуть на остров Иессо, где великий князь Николай Павлович просил обустроить острог, долженствующий служить южным форпостом русских земель на этом направлении.
Россия никогда раньше на эти земли не претендовала и поселений там не имела, однако приказ главного акционера русской Америки был на удивление точен. Беллинсгаузен даже удивился, откуда человек сидящий на другой стороне земного шара может знать так много об этих закрытых для западного взора землях.
Так вот Николай приказывал найти на острове народ, называющий себя «айнами». В отличии от других обитателей тех мест, айны якобы отличались светлой кожей и европейским разрезом глаз. А еще будучи по натуре миролюбивыми, они жестоко страдали от набегов жителей южных островов. Именно на этом и было предписано адмиралу сыграть: предложить защиту, дружбу и торговлю, продемонстрировать мощь порохового оружия, отвадить воинственных соседей от посягательств на «братский айнский народ». Ну и за одно зафиксировать границу — на будущее, так сказать. Чтобы вопрос принадлежности островов, лежащих севернее даже не стоял. Для этих целей в трюме фрегата «Кастор», что шел под адмиральским вымпелом, лежало пяток старых пушек, полтысячи кремневых ружей, порох, свинец и все необходимое для крепкой обороны от агрессивных туземцев.
Беллинсгаузен был, как любой хороший военный, достаточно честолюбивым человеком. Новая мода называть поселения на Тихоокеанском побережье именами знаменитых русских адмиралов, флотоводцев и морских исследователей ему откровенно пришлась по душе. Так вслед за Порт-Ушаковым, на тихоокеанском побережье Америки появились Порт-Орлов — в честь адмирала Алексея Орлова-Чесменского — и Порт-Спиридов. Более того, было понятно, что на этом никто останавливаться не собирается. Во всяком случае, в том списке, который по дружбе показал адмиралу капитан Гагемейстер, были также фамилии Апраскина, Беринга и других. Фаддей Фаддеевич при этом где-то глубоко в душе, не признаваясь в этом даже себе, мечтал, чтобы и в его честь когда-нибудь был назван город и поэтому рвал на службе жилы буквально изо всех сил. Его моряки проводили три четверти года в море носясь по всему северу Тихого океана подобно бешенным собакам, старались успеть везде и рвали жилы за себя и за того парня.
— Ну что там за парус? — Еще минут через двадцать адмирал поднялся на баковую надстройку, щелчком разложил подзорную трубу и направил ее в ту сторону, куда указал вахтенный. В мутноватом увеличивающем стекле разобрать принадлежность корабля на горизонте не представлялось пока возможности.
— Марсовый говорит, что видел «Юнион Джек», — лейтенант пожал плечами, как бы ставя под сомнение эту информацию.
— Ну «Юнион Джек» так «Юнион Джек», нам собственно без разницы, — кивнул в ответ Беллинсгаузен. В северной части Тихого океана сейчас полноценно работало только одно право — право сильного. Ограбить в такой ситуации любой встреченный корабль вообще не считалось проблемой, и взаимоотношения стран на другой стороне шарика вообще не имели значения. Во всяком случае, те же англичане русские суда призовать не стеснялись совершенно и, надо сказать, были весьма недовольны появлением в этих краях больших военных кораблей России.
Преследование неизвестного корабля — в итоге это оказалась шхуна Северо-Западной торговой компании неизвестно какими судьбами оказавшаяся так далеко от основных мест их промыслов — затянулось на добрых четыре часа. Пузатая шхуна была далеко не лучшим бегунком, но и старый фрегат давно не демонстрировал ходовых качеств, коими он обладал сразу после постройки. Откровенно говоря, «Кастор» был той еще калошей, если бы не необходимость отправлять боевые корабли на другой конец мира, его бы вероятно и вовсе уже разобрали на дрова. Вместо этого были проведены кое какие ремонтные работы, позволившие кораблю еще походить под Андреевским флагом, обновлен такелаж, почищено днище и вперед… Защищать интересы двуглавого орла на краю Земли.
На английском корабле меж тем естественно тоже заметили преследователей — не известно правда только лидирующий фрегат или весь караван плетущийся за ним тоже — и вывесив все паруса попытались оторваться. Получалось откровенно плохо, дистанция на глазах сокращалась, делая столкновение неизбежным.
Первым ход сделали англичане, приняв правее неизвестный капитан разменял дистанцию на возможность сделать первый залп всем бортом. Идея в общем-то была очевидна: врезать по такелажу, порвать паруса, если повезет сбить мачту, а дальше вновь пытаться оторваться от стреноженного уже фрегата. Понятное дело, что шхуна, имеющая едва ли полтора десятка пушек, просто не сможет соревноваться в прямом столкновении с боевым кораблем у которого даже по одному борту орудий больше.
Получилось у англичан паршиво. Никак, если уж говорить совсем честно не получилось. Поторопились: весь залп пропал втуне, только одно ядро, пущенное каким-то особо удачливым артиллеристом, ткнулось с левую скулу фрегата, не нанеся кораблю никаких повреждений — пара треснувших досок обшивки не в счет — остальные же просто подняли фонтанчики воды по курсу русского корабля.
— Правый борт заряжай картечью! — Во всю мощь глотки скомандовал адмирал, его приказ тут же подхватили уже находящиеся на палубе и готовые к бою офицеры. Фаддей Фаддевич меж тем обратился к рулевому, — левее закладывай, от ветра их отрезай.