— Вчера звонила школьная программа-консультант. Сказала, что ты опять прогулял три дня на прошлой неделе.
Это привлекло внимание мальчика. Он вскинул голову, опустил очки на кончик носа и спросил:
— Ты сказал ма?
— Сними очки, — ответил старик. Это была не просьба.
Вэл снял очки, отключил телесвязь, сунул их в карман футболки и стал ждать.
— Нет, я ей не говорил, — сказал наконец дедушка. — Должен был сказать, но не сказал. Пока.
Вэл слышал угрозу, но не отреагировал.
— У такого молодого парня, как ты, не может быть никаких причин, чтобы баловаться «отключками». — Голос Роберта хрипел от старости и срывался от злости.
Вэл хмыкнул и отвел глаза в сторону.
— Я серьезно, черт побери, — рявкнул дед.
— Кто бы говорил, — ответил Вэл полным сарказма голосом.
Роберт шагнул вперед, его лицо было в пятнах, кулаки сжаты, как будто он хотел ударить парня. Вэл встретил его взглядом в упор и смотрел, пока старик не опустил кулаки и не успокоился. Когда старик заговорил вновь, в голосе его была вынужденная мягкость:
— Я серьезно, Вэл. Ты еще слишком молод, чтобы часами смотреть…
Вэл соскользнул со стула, взял школьную сумку и потянул дверь.
— Что ты знаешь о том, каково это — быть молодым? — сказал он.
Его дед моргнул, как будто его ударили. Он открыл рот, чтобы ответить, но, пока собирался с мыслями, мальчика след простыл.
Вошла Кэрол, налила себе кофе:
— Вэл уже ушел в школу?
Не отрывая взгляда от двери, Роберт кивнул.
Роберт опускает глаза, видит свои руки, вцепившиеся в борт темного лимузина, и сразу понимает, где и в каком времени он находится. Жара для ноября невероятная. Его взгляд переходит на окна домов, потом на толпу — здесь вдоль улицы стоят всего по двое в глубину, — потом возвращается к окнам. Время от времени он поглядывает на затылок человека, сидящего в открытом «Линкольне» впереди. «Ланцер, кажется, сегодня спокоен», — думает он.