Туман

Сначала Джоанн расплакалась и отказалась принимать таблетки, но потом вняла мольбам и уговорам мужа. Сам он проглотил восемь таблеток. Маклиллан не знал, какая доза снотворного окажется смертельной, и надеялся, что его расчет окажется правильным. В данной ситуации приходится рисковать. Затем Маклиллан лег в теплую постель, обнял всхлипывающую жену, и они оба стали ждать действия снотворного.

Ирма Бидмид всегда вставала рано. В семьдесят три года жаль тратить время на сон, да и кошки уже проголодались.

У Ирмы было тринадцать кошек, и всех их она подобрала на улице, а если сказать точнее, это кошки подобрали ее. Ирма часто бродила по закоулкам Кеннингтона, неся с собой сумку с объедками. Кошки хорошо знали эту крошечную неуклюжую старуху и ее семенящую походку. Они бежали на ее зов. Когда вокруг Ирмы собиралось достаточно кошек, она вела их к себе домой. Там она кормила их, бранила за жадность и потешалась над уловками, которые кошки изобретали, чтобы поскорее получить еду.

Раз в несколько месяцев в условленном месте Ирму ждал фургон, в который грузили кошек и отправляли в больницы на вивисекцию. Водитель фургона забирал себе львиную долю денег, получаемых за котов, но и Ирме кое-что перепадало. Больницы хорошо платили за животных для вивисекции, и даже общество защиты животных смотрело на это сквозь пальцы, хотя и выражало гневные протесты против подобных опытов.

Добытые таким образом деньги Ирма тратила на еду для своих кошек, которых просто обожала. Старуха подошла к комнате, где на ночь запирала кошек, и распахнула дверь. Ирма не обращала внимания на ужасную вонь, стоявшую в комнате. Старуха всю жизнь возилась с кошками и сама пропиталась этим запахом.

— Привет, дорогие! — поздоровалась она, ожидая, что кошки, по своему обыкновению, бросятся к ней и начнут тереться о ноги. Но в это утро любимицы держались отчужденно, молча застыв на месте.

Ирма так разозлилась, что не обратила внимания на желтоватый туман, просочившийся сквозь приоткрытое окно.

— Ну, что там еще с вами нынче? — осведомилась старуха, раздражаясь еще сильнее. — Покапризничать решили? Тогда ищите себе еду сами, где хотите!!!

Решительным шагом Ирма отправилась на кухню, вытащила из раковины две копченые селедки и швырнула их кошкам.

— Нате, жрите, — гаркнула старуха, — да не подавитесь костями!

Вернувшись в спальню, Ирма прогнала с кровати свернувшуюся калачиком кошку и легла. Кошка ощетинилась, но потом вернулась на прежнее место. Ирма обратилась к другим котам:

— Что, нажрались рыбы и приперлись? А ну брысь отсюда, у меня голова болит! — Натянув одеяло до подбородка, старуха продолжала: — Всех сдам на живодерню, кроме тебя, Моге. Только ты и любишь свою хозяйку, — и улыбнулась мурлыкавшей у нее под боком кошке. — Ты у меня паинька, не то что остальные. Им бы только брюхо набить! Ох, голова раскалывается.

Старуха закрыла глаза и сосредоточилась на головной боли.

Кошки не притронулись к рыбе. Тихо-тихо они проскользнули в спальню Ирмы и, усевшись в ногах кровати, ждали, пока старуха уснет.

* * *

Старший инспектор Рефорд медленно спустился по лестнице и приплелся в кухню. Зевнув во весь рот, он наполнил чайник водой и включил его. Господи, как он устал! Из-за этого проклятого тумана у инспектора не было ни минуты отдыха. Сегодня, правда, ему удалось выспаться. Хотя теперь, похоже, неприятности кончились, и он получит отпуск. Даже самому инспектору было приятно вспомнить, как хорошо провел он это дело. Другой бы на его месте без разговоров упрятал этого Холмена в дурдом, но опыт научил Рефорда прислушиваться даже к самым бредовым словам. Он действовал правильно, стараясь избегать шума, пока эта невероятная история не подтвердилась, а затем, когда прибыло известие о борнмутской трагедии, он одним из первых забил тревогу и потребовал разрешения действовать.

«Голову на отсечение даю, что Берроу лопается от злости, — подумал Рефорд, вытряхивая в раковину вчерашнюю заварку. — Слишком много амбиций у этого парня. Только того и ждет, чтобы я выдохся».

В одной руке инспектор держал закипающий электрический чайник, а в другой — чайник для заварки.

«А все-таки он парень не плохой, — размышлял дальше Рефорд. — Иногда он слишком жесток, но с возрастом это пройдет, а пока он полезен и таким, какой есть».

Закипевший чайник прервал мысли инспектора. Рефорд налил кипяток в заварочный чайник.

По утрам, забирая молоко, инспектор любил дышать свежим воздухом. Это вошло у него в привычку, и Рефорд постоянно внушал жене, что только рано утром житель Лондона может получить глоток свежего воздуха. К девяти часам улицы будут переполнены дымом и выхлопными газами, поэтому ровно в семь тридцать, стоя на крыльце, инспектор в течение пяти минут полной грудью вдыхал свежий утренний воздух, а на кухне тем временем заваривался чай.