Дьявольские близнецы

Она злобно зашипела: «Работай! Тужься, давай! Тужься!!!! Отдай мне дитя!»

И в последнюю секунду, прежде чем впасть в небытиё, Маша ощутила, что второй ребёнок, раздирая её внизу пополам, родился.

    Маша открыла глаза. Комнату заливал яркий свет солнечного утра. Окно было открыто, и через него лился поток воздуха, свежего от прошедшего ночью ливня. Маша поняла, что очень голодна. Она сладко потянулась всем телом, что не могла себе позволить уже несколько месяцев и тут же осознала, что она пустая. Она отбросила одеяло и с ужасом посмотрела на свой плоский живот. Кожа была упругая и гладкая, без послеродовых растяжек. Маша вскочила с постели, застеленной белоснежным накрахмаленным бельём. Комната  была чисто убрана. Ни следа, что ночью в ней принимали роды. Маша ничего не понимала. Где её дети?

«Бабка! Это она их взяла к себе в комнату, чтобы дать мне отдохнуть!» – она выдохнула с облегчением, оделась и поспешила в спальню старухи.

Подойдя к двери, Маша прислушалась. В комнате стояла тишина.

 « Спят! Я тихонечко! Так хочется посмотреть на них. Надо же! Близнецы!!! А я так и не знаю, кто родился? Мальчики, девочки? Да, какая разница? Главное, всё позади! Я – мама!» – мельтешили мысли в голове.

Она осторожно приоткрыла дверь, стараясь не скрипнуть, и тут же распахнула её настежь. Комната была пуста. Ни младенцев, ни старухи. Исчезли все вещи бабки. Не осталось вообще ничего, что могло бы послужить доказательством того, что та жила с ней несколько месяцев. Маша бросила взгляд на календарь, висевший на стене. Маленькая красная рамка, указывающая число месяца, стояла на цифре «16». Три дня! Что происходило с ней и её малышами в течение трех дней? На этот вопрос, ответа у неё не было, впрочем, как и на все остальные.

Глава 11. Подслушанный разговор

     Аркадий Семёнович не обманул. Лекарства, которые он привёз Светлане, сделали, казалось, нереальное. Первую неделю жена ходила сонная и вялая. Она часто ложилась среди дня. Вроде, как почитать. Но Павел замечал, что закладка так и оставалась между одними и теми же страницами. Он обеспокоился и позвонил профессору. Тот уверил его, что так и должно быть. Просто организм перестраивается, привыкает к терапии. И действительно. Вскоре прежняя жизнерадостность вернулась к Светлане. Она деятельно носилась по дому, затевала бесконечные генеральные уборки. Выбрасывала старые вещи, чем снискала горячую любовь дворничихи Серафимы. Она вновь начала засиживаться со словарями и учебниками, и Павел радовался стремлению жены продолжить образование.

     Когда на смену тёплой весне в Москву пришёл сырой холодный июнь, он досрочно сдал сессию и через того же Аркадия Семёновича купил две путёвки в ведомственный дом отдыха в Крым. Вечером они с женой, как в былые времена зажгли ароматические свечи. Разлили по высоким фужерам «Буратино» вместо шампанского (антидепрессанты, которые принимала Светлана, не сочетались с алкоголем). Они пили газировку, дурачились, занимались любовью и мечтали, как отдохнут на море. Будут валяться в шезлонгах, лакомиться крупной южной клубникой и сладкой черешней и смотреть в бескрайнюю синь, на горизонт. Туда, где море сливается с небом.

    Они долетели до Симферополя на аэробусе. На троллейбусе добрались до Алушты, а оттуда по морю на катере до посёлка Малореченское. Дом отдыха располагался на территории, густо засаженной цветущими кустами магнолии. От здания вели широкие ступени лестницы, ведущей прямо на пляж, куда пришлым доступа не было. Номер был маленький, но очень уютный: на втором этаже и с балконом. Супруги оставили, не открыв, чемоданы и поспешили к морю. Яркое солнце, горячий ласковый ветер, плеск прибоя и йодистый морской запах – после унылых московских ливней показалось, что они попали в сказку. Все проблемы на время отошли, отступили. Вернулись радость, беззаботность и внутреннее успокоение. Павел наслаждался единением, которое раньше было между ним и Светланой. Они выглядели счастливой любящей парой. Они не то, чтобы забыли о несчастье, случившемся в начале зимы. Забыть о таком было не возможно. Они просто не вспоминали об этом. Не говорили о прошлом и не строили планов на будущее. Они жили тем, что происходило с ними непосредственно в данный момент. И Павел решил, что так будет всегда.

     Отпущенные три недели пролетели единым мигом, яркой стрелой. По возвращении, разобрав привезённые вещи и сувениры для знакомых и родителей, Светлана вышла во двор, в надежде встретить старую Серафиму. Жена жалела одинокую пожилую женщину и частенько останавливалась поговорить с ней, расспросить о здоровье. Из всех жильцов дома только Светлану и привечала старуха, всем остальным в след шипела грубости и проклятья, обзывала свиньями. А уж если в поле её зрения попадался нарушитель чистоты, бросивший окурок или фантик под ноги, поднимала такой крик, что вороны улетали в испуге.

      Светлана наложила миску клубники и черешни для старушки, прихватила яркую шёлковую косынку, ушла и пропала. Павел уже успел сварганить нехитрый ужин: зажарил в большой сковороде омлет с помидорами и сыром, как любила Светлана, а жены всё не было. Чертыхаясь про себя, Павел отправился на поиски. Во дворе он огляделся: ни жены, ни дворничихи не наблюдалось поблизости. Серафимины метла и ведро, полное мусора, сиротливо приткнулись возле кособоких качелей. Под старым тополем яростно лупили по деревянному столу костяшками домино четыре местных мужика. Павел подошёл, поздоровался. Немного понаблюдал за игрой, надеясь, что Светлана вот-вот появится. Наконец, Павел обратился к игрокам с вопросом, не видели ли они Серафиму? Увлечённые игрой мужики вроде и не слышали его. Павел спросил ещё раз.

Внезапно один из них заорал: «Козёл!» и так звезданул костяшкой домино по столешнице, что та развалилась пополам.

Павел вздрогнул.

Мужик, довольно потирая руки, сказал: «Это не тебе, паря! Козла я опять забил! Во, как! А Симка с молодкой в дворницкую пошли. Уж час как, поди. Жёнка что ли это твоя с ней? Ну, ты иди, иди! Не отвлекай! Ща я ещё им яйца подвешу!»

И уже забыв о Павле, принялся подтрунивать над одним из проигравших приятелей: «Ты лучше, лучше мешай! Может, рукавицы наденёшь? А то мозоли натрёшь!»      

     Дверь в дворницкую, небольшую клеть в подвальном помещении, оказалась закрытой. Павел подёргал ручку и прислушался. С той стороны слышалось тихое монотонное бубнение. Это явно говорила Светлана. Он постучал. Без ответа. Павел стукнул сильнее. Дверь так и не открыли. Внезапно неприятное предчувствие кольнуло его. Павел навалился на хлипкую фанерную дверь плечом и поднажал. Внутренняя щеколда, удерживающая её закрытой, не выдержала напора. Дверь распахнулась, и Павел с грохотом ввалился внутрь сумрачного пыльного помещения. Крохотное оконце, сквозь которое только кошка и пролезет, впускало слабый рассеянный свет с улицы. Оно располагалось под самым потолком и освещало лишь верхнюю часть помещения. На старой продавленной софе, укрытая лоскутным одеялом, лежала Серафима. Светлана сидела за столом, спиной к двери. В сумраке Павел не мог разобрать, что она делает. Не обращая внимания на дворничиху, Павел бросился к жене, выкрикнув её имя. Светлана вздрогнула, вся как-то съёжилась, словно муж застал её за чем-то неприличным, и нехотя повернулась к нему с кривой виноватой улыбкой. Чувство дежавю охватило Павла. Воспоминания о весенней ночи, когда рассудок ненадолго покинул Светлану, разом вернулись к нему. Неужели подобное вновь повторилось? Ведь профессор утверждал, что Светлана абсолютно здорова. Да и лекарство сотворило настоящее чудо, вернув её прежнюю – такую, какой она была до несчастья. Он с ужасом смотрел на стол, где прислоненные к стене сидели фарфоровые младенцы, которые он вынес тогда к мусорным бакам. Запасливая Серафима прибрала игрушки к рукам. Но хуже всего было то, что их жизнерадостные мордашки Светлана перемазала ягодным соком. Она вновь пыталась накормить кукол, вообразив, что перед ней живые дети. Не тратя времени на разговоры, он схватил жену за руку и потащил прочь, чтобы больше не видеть блестевшие в полумраке стекляшки их глаз. В душе Павел молился, чтобы не повторился кошмар, когда ему самому на секунду показалось, что куклы живые. Уже на выходе он бросил взгляд на спавшую Серафиму. Что-то насторожило его и заставило остановиться. Павел оставил жену ненадолго одну возле двери. Он приблизился к старухе, прислушался и, наконец, понял. Серафима не спала. Старуха была мертва.

    Участковый, вызванный Павлом на место происшествия, брезгливо осмотрел комнатушку, нехитрые стариковские пожитки и быстро составил рапорт о естественной смерти. Вскоре приехала труповозка и забрала тело.

…Вечером их навестил Аркадий Семёнович. Светлана, опустошённая слезами и одурманенная успокоительным, крепко спала. Профессор выслушал взволнованный рассказ Павла. Подумал немного.