Гарри Поттер и орден феникса

Гермиона, однако, лишь перелистнула страницу «Оракула» и ничего не сказала.

– Ты, конечно, считаешь, что Макгонаголл права, да?! – сердито крикнул Гарри, обращаясь к портрету Корнелиуса Фуджа на первой полосе.

– Мне очень жаль, что она вычла баллы, но я думаю, она была права, когда советовала не выходить из себя перед Кхембридж, – отвечал голос Гермионы из-за Фуджа, который, яростно жестикулируя, выступал с речью.

Гарри не разговаривал с Гермионой весь урок заклинаний, но после, когда они вошли в класс превращений, мигом забыл о своей обиде: в углу с пергаментом в руках сидела Кхембридж, и при виде нее все, что случилось за завтраком, мгновенно улетучилось у Гарри из головы.

– Отлично, – шепнул Рон, когда они садились на свои места. – Сейчас Кхембридж получит по заслугам.

Вошла профессор Макгонаголл – невозможно было понять, знает ли она, что в классе присутствует профессор Кхембридж.

– Тишина, – сказала профессор Макгонаголл, и воцарилось гробовое молчание. – Мистер Финниган, будьте любезны, подойдите ко мне, раздайте проверенные сочинения… Мисс Браун, пожалуйста, возьмите ящик с мышами… Что за глупости, ничего они вам не сделают! Раздайте всем по одной…

– Кхе-кхем, – кашлянула профессор Кхембридж, прибегнув к тому же дурацкому приему, которым воспользовалась на пиру, чтобы перебить Думбльдора. Профессор Макгонаголл не обратила ни малейшего внимания. Шеймас протянул Гарри его сочинение. Тот, не глядя на Шеймаса, забрал свою работу и с облегчением увидел, что каким-то непостижимым образом сумел написать ее «нормально».

– Прошу внимания… Дин Томас! Если вы еще раз сделаете что-нибудь подобное со своей мышью, я наложу на вас взыскание!.. Вы в большинстве своем научились заставлять исчезать улиток, и даже те, кто не мог до конца справиться с раковинами, поняли, в чем суть заклинания. Поэтому сегодня мы с вами…

– Кхе-кхем, – снова кашлянула профессор Кхембридж.

– Да? – Профессор Макгонаголл развернулась, грозно сведя брови в одну линию.

– Я лишь хотела уточнить, профессор, получили ли вы мою записку с указанием даты и времени проведения провер?..

– Разумеется, получила, в противном случае я давно бы поинтересовалась, что вы делаете у меня на уроке. – Профессор Макгонаголл решительно повернулась к Кхембридж спиной. Многие в классе злорадно переглянулись. – Итак, сегодня мы с вами переходим к значительно более сложному исчезанию мышей. Исчезальное заклинание…

– Кхе-кхем.

– Позвольте осведомиться, – с холодной яростью заговорила профессор Макгонаголл, поворачиваясь к Кхембридж, – как вы собираетесь получить представление о моих методах преподавания, если вы постоянно меня перебиваете? На моих уроках, видите ли, никому не разрешается разговаривать одновременно со мной.

Кхембридж словно ударили по лицу. Она молча разгладила пергаментный лист и принялась лихорадочно строчить.

Профессор Макгонаголл невозмутимо продолжила урок:

– Как я уже сказала, сложность исполнения исчезального заклинания возрастает пропорционально сложности строения животного, которое необходимо заставить исчезнуть. Улитка – беспозвоночное, и работа с ней не представляет особых трудностей; в то время как мышь – млекопитающее, и для ее исчезания требуется значительно больше усилий. Колдовство такого уровня невозможно применить между прочим, размышляя о том, что сегодня будет на ужин. Итак, приступим. Как произносится заклинание, вам известно, – давайте посмотрим, что у вас получится.

– И она еще читает мне нотации про то, как нехорошо выходить из себя перед Кхембридж! – еле слышно шепнул Гарри Рону. Впрочем, он улыбался – его злость на профессора Макгонаголл напрочь испарилась.

Профессор Кхембридж не ходила за Макгонаголл по пятам (видимо понимая, что та, в отличие от Трелони, этого не потерпит), зато, тихо сидя в своем углу, постоянно что-то записывала, а когда профессор Макгонаголл закончила урок и велела ребятам собирать вещи, Кхембридж поднялась с весьма суровой гримасой.