Гарри Поттер и орден феникса

– Ладно, так уж и быть, – нехотя согласился Финей, с опаской покосившись на палочку-розгу, – но тот мой портрет могли уже и уничтожить, он почти полностью разделался со всем семейным…

– Сириус знает, что не следует уничтожать ваш портрет, – сказал Думбльдор, и Гарри сразу вспомнил, где ему доводилось слышать голос Финея: он раздавался с якобы пустого холста в спальне на площади Мракэнтлен. – Передайте, что Артур Уизли серьезно ранен, а его жена, дети и Гарри Поттер вскоре прибудут. Понятно?

– Артур Уизли ранен, жена, дети и Гарри Поттер остановятся у Сириуса, – скучающе повторил Финей. – Так, так… очень хорошо…

Он скользнул за раму и скрылся из виду. В тот же миг двери кабинета распахнулись, и в сопровождении профессора Макгонаголл вошли Фред, Джордж и Джинни. Все трое были в пижамах, растрепаны и совершенно ошеломлены.

– Гарри!.. Что случилось? – испуганно спросила Джинни. – Профессор Макгонаголл говорит, что ты видел, как на папу напали…

Прежде чем Гарри успел открыть рот, Думбльдор сказал:

– Ваш отец был ранен при исполнении задания Ордена Феникса. Его поместили в больницу святого Лоскута, Институт причудливых повреждений и патологий. Вас я отправляю к Сириусу, оттуда гораздо удобнее добираться до больницы. Ваша мать тоже туда прибудет.

– А как мы туда попадем? – спросил потрясенный Фред. – Кружаная мука?

– Нет, – ответил Думбльдор. – Сейчас это небезопасно, кружаная сеть просматривается. Вы отправитесь на портшлюсе. – Он показал на старый чайник, невинно стоящий на письменном столе. – Мы ждем возвращения Финея Нигеллия… Я хочу сначала убедиться, что путь свободен…

Посреди кабинета вспыхнуло и погасло пламя, оставив после себя золотое перо, которое медленно полетело на пол.

– Это предупреждение Янгуса, – сказал Думбльдор, подхватывая перо. – Видимо, профессор Кхем бридж узнала, что вы покинули спальни… Минерва, пойдите, задержите ее, придумайте что угодно…

Мелькнула шотландская клетка, и профессор Макгонаголл исчезла.

– Он говорит, что будет счастлив их принять, – произнес скучающий голос за спиной у Думбльдора; Финей вновь появился на фоне слизеринского флага. – Мой праправнук всегда отличался странным вкусом в выборе гостей.

– Отправляйтесь, – велел Думбльдор Гарри и всем Уизли. – И быстро, пока к нам никто не присоединился.

Гарри и остальные сгрудились вокруг письменного стола.

– Раньше пользовались портшлюсом? – спросил Думбльдор. Все кивнули и прикоснулись к почерневшему чайнику. – Хорошо. Тогда на счет три: раз… два…

Все случилось в мгновение ока: в бесконечно малую долю секунды, перед тем как Думбльдор сказал «три», Гарри посмотрел на него – они стояли совсем рядом, – и тут же ясные голубые глаза скользнули с портшлюса на лицо Гарри.

Шрам на лбу ожгло страшной болью, будто внезапно вновь открылась старая рана, и Гарри захлестнуло невероятной ненавистью, нежданной, непрошеной, пугающе сильной. Не было ничего желаннее, чем ударить – укусить – вонзить зубы в этого вот человека…

– …три.

Что-то с силой дернуло Гарри за пупок, из-под ног ушел пол, рука приклеилась к чайнику, в ушах пронзительно засвистел ветер. Гарри и остальные толкались и все вместе, влекомые портшлюсом, неслись куда-то в вихре разноцветных пятен, а потом ноги Гарри стукнулись о землю с такой силой, что подогнулись коленки, чайник с лязгом упал, и где-то рядом чей-то голос произнес: