– Нет, – замотал головой Рон, словно отрицание действительности могло ее изменить. – Нет, быть не может.
– Очень даже может, – возразила Гермиона. – В Гурпе около шестнадцати футов росту, он любит вырывать с корнем двадцатифутовые сосны и знает меня, – она фыркнула, – под именем Герми.
Рон нервно хохотнул.
– И Огрид хочет, чтобы мы?..
– Учили его английскому языку, да, – подтвердил Гарри.
– Он чокнулся, – почти с восхищением прошептал Рон.
– Да, – раздраженно отозвалась Гермиона, перевернув страницу «Превращений для продолжающих» и рассматривая серию иллюстраций, которые показывали, как сова становится театральным биноклем. – Да. Я уже думаю, что так и есть. Но, к несчастью, он заставил нас пообещать.
– Значит, придется нарушить обещание, – категорично заявил Рон. – Сами подумайте, у нас экзамены… нам самим до исключения вот столечко. – Он двумя пальцами показал, как мало. – И вообще… помните Норберта? А Арагога? Было когда-нибудь что-нибудь хорошее от Огридовых чудовищ?
– Да, но… мы обещали, – очень тихо ответила Гермиона.
Рон задумчиво пригладил волосы.
– Ладно, – вздохнул он, – Огрида ведь пока не уволили, правда? До сих пор он продержался, может, продержится и до конца года. И нам не придется иметь дело с Гурпом.
Под жаркими лучами солнца окрестности замка сверкали яркими красками, точно непросохшая картина маслом; безоблачное небо улыбалось собственному отражению в искрящейся глади озера; изредка ветерок прогонял легкие волны по атласной зелени газона. Настал июнь. Для пятиклассников он означал только одно: экзамены на С.О.В.У.
Учителя больше не давали домашних заданий, посвящая уроки повторению тем, которые, по их мнению, вероятнее всего могли встретиться на экзаменах. В атмосфере горячечной сосредоточенности Гарри забыл обо всем остальном. Впрочем, на уроках зельеделия он иногда думал: интересно, говорил ли Люпин со Злеем о продолжении занятий окклуменцией? Если и говорил, Злей проигнорировал его слова, как игнорировал самого Гарри. Последнего это весьма устраивало; и без окклуменции дел хватало. Гермиона, к счастью, тоже была поглощена другими заботами и не приставала к нему; она постоянно что-то бормотала себе под нос и уже много дней не вспоминала об одежде для эльфов.
Но не только Гермиона вела себя странно. У Эрни Макмиллана, скажем, появилась неприятная привычка расспрашивать всех и каждого, кто как готовится к экзаменам.
– Вот вы сколько часов в день занимаетесь, примерно? – с маниакальным блеском в глазах спросил он у Гарри и Рона, когда все они перед уроком гербологии стояли у теплицы.
– Не знаю, – пожал плечами Рон. – Сколько-то занимаюсь.
– Больше восьми часов или меньше?
– Наверно, меньше, – немного встревожившись, ответил Рон.
– Я занимаюсь восемь, – гордо надулся Эрни. – Восемь или девять. Час перед завтраком каждый день обязательно. Восемь – это в среднем. По выходным стараюсь десять. В понедельник занимался девять с половиной. Во вторник похуже – всего семь с четвертью. Потом в среду…
Гарри готов был поставить памятник профессору Спарж за то, что она запустила всех в теплицу номер три и Эрни замолчал.
ebooksa