Гарри Поттер и орден феникса

Отчего-то Гарри совсем не хотелось встречаться с Гермионой взглядом. Он отвернулся, взял с кровати стопку чистой одежды и потащил ее к сундуку.

– Гарри? – робко позвала Гермиона.

– Ты молодец, Гермиона, – сказал Гарри так доброжелательно, что не узнал собственного голоса, и, по-прежнему не поднимая глаз, продолжил: – Это здорово. Староста. Классно.

– Спасибо, – ответила она. – Э-э-э… Гарри… Можно мне взять Хедвигу? Написать маме с папой? Они так обрадуются… Староста – это они могут понять…

– Конечно, – отозвался Гарри ужасно сердечным не своим голосом. – Бери!

Он склонился над сундуком, уложил на дно одежду и притворился, будто что-то ищет. Гермиона подошла к шкафу и стала подзывать Хедвигу. Через некоторое время Гарри услышал, как закрылась дверь, но еще постоял не разгибаясь и настороженно прислушался. В комнате раздавалось лишь гнусное хихиканье пустого холста и кхеканье мусорного ведра, которое подавилось совиным пометом.

Он распрямил спину и обернулся. Гермиона ушла и унесла Хедвигу. Гарри медленно приблизился к кровати и упал на нее, невидящими глазами уставившись в темень под гардеробом.

Он начисто забыл, что в пятом классе выбирают новых старост. Он так боялся вылететь из школы, что в голове не оставалось места каким-то глупым значкам. А между тем они медленно, но верно прокладывали себе путь к новым хозяевам. Но если бы он о них помнил… если бы вообще думал об этом… чего бы он тогда ждал?

Не этого, – сказал правдивый голосок у него в голове.

Гарри болезненно сморщился и спрятал лицо в ладонях. Себе не соврешь: помни он про значок старосты, он был бы уверен, что значок достанется ему, а не Рону. То есть что – он самонадеян, как Драко Малфой? Считает себя лучше других? Он что, в самом деле верит, будто он лучше Рона?

Нет, – отрекся от ужасной мысли голосок.

«Честно?» – спросил себя Гарри, озадаченно копаясь в собственных чувствах.

Я лучше играю в квидиш, – сказал голосок. – А во всем остальном я ничуть не лучше.

Вот это правда, подумал Гарри; по успеваемости он ничуть не лучше Рона. Но как же все остальное? То, что помимо уроков? Все то, что им с Роном и Гермионой довелось пережить? Как же их приключения, когда им нередко грозили вещи похуже исключения из школы?

Рон и Гермиона почти всегда были со мной, – сказал голосок.

«Ну, не все время, – заспорил Гарри. – Их не было, когда я боролся со Страунсом. Они не сражались с Реддлем и василиском, а в ночь побега Сириуса не они отгоняли дементоров. Их не было со мной на кладбище, когда вернулся Вольдеморт…»

Гарри снова овладело чувство, которое переполняло его в самый первый вечер здесь: его недооценили, с ним обошлись несправедливо. «У меня гораздо больше заслуг, – возмущенно думал он. – Я сделал больше, чем любой из них!»

Но, возможно, – справедливо заметил голосок в голове, – Думбльдор выбирает старост не по числу передряг… Может, он выбирает по другим критериям… Может, у Рона есть то, чего нет у тебя…

Гарри открыл глаза, посмотрел сквозь пальцы на когтистые ноги шкафа и вспомнил слова Фреда: «В здравом уме никто не назначит Рона старостой…»

Гарри хохотнул. А через секунду ему стало тошно от себя.