Переверзнев поднялся и повернулся к женщине.
— Это правда, Анастасия Святославовна, — говорил он уже спокойно и свободно. — Люди на таких постах, как вашего отца и мой, не вправе свободно распоряжаться своим временем. Я сожалею, что не имею возможности помочь вам сегодня.
Но она не дослушала, вспыхнула и стремительно вышла из кабинета.
После её ухода Переверзнев почувствовал себя гораздо лучше: зацепив женское самолюбие, он вернул собственные равновесие, и, более-менее, душевный покой.
Он сел на место.
— Извините, Святослав Алексеевич, — покорно произнес он.
— За что извиняешься? — поднял лицо Президент. — Это мне надо извиняться за то, что проглядел в свое время с воспитанием, а не тебе. И попрошу, по-дружески: надумаешь жениться — постарайся меньше всего мечтать о такой женщине, как моя дочь. С ними одни хлопоты и неприятности.
— Мне так не показалось.
Поднепряный усмехнулся:
— Понимаю. Когда видишь такие ноги — не можешь думать более ни о чем, но, должен тебя огорчить, это только оружие, приманка.
— Спасибо за совет. Я обязательно приму его к сведению.
— Сухарь! — незлобиво бросил Президент и передразнил: — "Приму к сведению"… Ты вот что прими к сведению… Работу! Где сейчас этот автобус?
Настенные часы показывали одиннадцатый час. Бросив на них взгляд, министр быстро провел приблизительные расчеты и, посмотрев на карту, расстеленную на столе, ткнул пальцем в какую-то точку.
— Если не произошло ничего непредвиденного, автобус сейчас должен быть где-то в районе города Дубно. — Он достал мобильный телефон. — Я могу уточнить. Разрешите?
Вялым движением головы Президент позволил. Разговор с Оперативным отделом министерства занял минуту, и, пряча телефон, Переверзнев доложил:
— В данный момент угонщики находятся в городе Дубно. Автобус стоит возле рынка, в многолюдном месте: покупают воду, продукты, отпускают людей в туалет. Также доложили, что бандиты освободили девять человек из числа пассажиров автобуса: детей, женщин, стариков. Освобожденными уже занимаются следователи — уточняется информация о террористах.
— О террористах? — понижая голос, спросил Президент.
Министр заерзал в кресле. Он забылся: не надо было забывать о том, что в этом кабинете с самого начала совещания стало законом не называть бандитов террористами. Но отступать было уже некуда. Переверзнев же за этой завуалированностью видел нечто подобное аутизме, болезни, которая уводит человека от реалий, от ясного представления ситуации и трезвого расчета необходимых мер и поступков. Все следовало называть своими именами, чтобы избежать неуверенности, сомнений, которые в итоге могли привести к краху.
— Именно о них, Святослав Алексеевич.
— Вы по-прежнему настаиваете на штурме?
ebooksa