Кровь

— А деньги, поступающие из-за рубежа… Ведь должны быть контракты или, на худой конец, из какой страны они падали на счет?

Из разных стран. Не было одного источника. Мне кажется, что плательщики даже не повторялись ни разу. — Она задумалась. — Точно, не повторялись. Зато я неоднократно отправляла деньги за рубеж и тоже в разные страны и на разные счета.

Что же контракты?

Господи, какие контракты? Смеешься?

Но ведь банки поступление валюты отслеживают.

— Наш банк никогда нам вопросов не задавал, налоговики к нам даже не звонили, и, вообще, я уже сказала тебе, что все это правительственное дело. А ты мне все вопросы глупые задаешь.

— Хорошо, хорошо, — успокоил я ее. — А насчет транспорта, ты говорила, что везут в Россию. Почему так думаешь?

Она помолчала, собираясь с мыслями.

— Так ведь вот что странно. Ладно, налоговая там и банк. Но бесплатно ведь возить не будут. А я за три года директорства ни одной транспортной компании ничегошеньки не перевела и наличку за транспорт не отдавала. Так по мелочам, все внутри Москвы и области.

Я сидел, глядя на нее глазами идиота, и ничего не понимал.

— Как же так? Кровь есть, за нее платят из-за рубежа и никуда не везут?

— Везут, везут, — вздохнула она, — а вот куда и как? Сколько думала, никак не могу понять.

— Но ты же сказала, что в Россию.

— Ну сказала. Слышала что-то про Волгоград, и не раз. А почему Волгоград и как везут, не знаю я.

Все, больше у меня к ней вопросов не было. Я узнал почти все, а те два вопроса, из-за которых погиб Костя, так и остались нерешенными. Вот так.

— Вы уже закончили допрос, гражданин начальник? — превратившись в прежнюю, легкомысленную девицу, спросила Анжела.

— Закончили. — Я достал из дипломата деньги и протянул ей. — Неужели тебе так мало платили, что пятьдесят тысяч для тебя большие деньги?

— А я — игрок. Это моя страсть. И с мужчинами, и в карты, — она томно положила подбородок на кисти рук, упершись локтями в стол.

— Где же ты столько проиграла?

— Где-где? У Евдокимова с его компанией. Меня же из дома его кладбищенского не выпускали, кроме как под присмотром, а им всем по тысяче лет, если не больше. Они самого дьявола в карты обуют. Хорошо устроились. Одной рукой платят, другой выигрывают. Ух! Собаки страшные!