— Геральт! Эй, Геральт!
— Лютик? Погоди… Пожалуйста, не входи…
— Что значит — не входи? Как так — не входи? — Поэт толкнул окно. — Ты не один, что ли? Может, аккурат трахаешь кого?
Не дождавшись ответа, да и не ожидая его, он перебрался на подоконник, свалив лежащие там яблоки и луковицы.
— Геральт… — засопел он и тут же умолк. А потом чертыхнулся вполголоса, глядя на светло-зеленую одежду медички, валяющуюся на полу. Раскрыл от удивления рот и чертыхнулся снова. Всего он мог ожидать. Только не этого. — Шани, — покрутил он головой. — А, чтоб меня…
— Попрошу без комментариев.
Ведьмак сел на кровати, а Шани подтянула простыню под самый нос.
— Ну входи уж. — Геральт потянулся за брюками. — Коли влез через окно, значит, дело серьезное. Потому как если не серьезное, я немедля выкину тебя через то же окно.
Лютик слез с подоконника, сбросив оставшиеся луковицы. Сел, придвинув ногой табурет. Ведьмак поднял с пола одежду свою и Шани. Мина у него была сконфуженная. Одевался он молча. Медичка, прячась у него за спиной, возилась с рубашкой. Поэт нахально рассматривал ее, мысленно подыскивая сравнения и рифмы к форме маленьких грудок и золотистому при свете масляной лампы цвету ее кожи.
— Ну в чем дело, Лютик. — Ведьмак щелкнул застежками высоких ботинок. — Выкладывай.
— Собирайся, — сухо ответил поэт. — Надо срочно выехать.
— Сколь срочно?
— Невероятно срочно.
— Шани… — кашлянул Геральт, — Шани сказала мне о шпиках, которые за тобой следили. Надо понимать, ты не потерял их?
— Ничего ты не понимаешь.
— Риенс?
— Хуже.
— В таком случае действительно не понимаю… Минутку. Реданцы? Третогор? Дийкстра?
— Угадал.
— Это еще не повод…