Чужая жизнь

— Все хорошо, доктор? — спросила Пилар.

— Ваш сын чувствует себя лучше, чем любой из нас. Вы даже не представляете себе, как великолепно идет его выздоровление.

Выражения лиц Хавьера и Пилар говорили об их чувствах красноречивее любых слов. Не было никакой другой новости, которая могла бы их так обрадовать.

— Создается впечатление, что это сердце всегда билось в груди вашего сына. Они великолепно подошли друг другу. Нет ни малейших признаков отторжения, которого мы опасаемся при подобных операциях. Так что отправляйтесь домой с мыслью о том, что первое обследование прошло замечательно. Я очень, очень рад и испытываю глубокое удовлетворение. Теперь нужно помнить о том, что послеоперационный период настолько же важен, как и сама операция. Я не хочу никаких отступлений, Лукас. Ты обещаешь мне, не так ли?

— Да, конечно.

Доктор Аметльер обнял юношу и попрощался со всеми. Ориана проводила его до дверей палаты и в течение некоторого времени разговаривала с врачом. Когда она обернулась, Лукас уже застегивал брюки. Обнаженный по пояс, он медленно одевался: белая майка и черная рубашка поверх нее. Ориана, беседуя с родителями пациента, сообщила им о дате очередного обследования, назначенной врачом.

Когда Лукас оделся, все вышли из палаты и попрощались с медсестрой. Юноша запечатлел в своем мозгу этот миг. Лукас всячески тянул время, не желая расставаться с Орианой, и старался вобрать в себя весь аромат лимона и лаванды, оставшийся после того, как он прижал девушку к себе, чтобы соприкоснуться щеками при прощальном поцелуе. Лукасу очень хотелось обнять девушку при всех так сильно, чтобы ощутить биение ее сердца. Однако он не сделал этого. Юноша лишь закрыл глаза и сконцентрировался на своих чувствах, пытаясь оценить эти новые для себя ощущения. На самом деле, когда Ориана завершила этот прощальный поцелуй, он продолжал оставаться с закрытыми глазами. Лукасу очень хотелось, чтобы этот миг никогда не кончался.

Он находился под впечатлением этого поцелуя весь остаток дня. Лукас едва смог что-то поесть, придя домой. Он не чувствовал голода, несмотря на то что ушел из дома, не позавтракав. Юноша прилег на несколько минут, и сразу же в его голове одно за другим начали пролетать мгновения, которые он провел с Орианой этим утром. Лукас чувствовал странность происходящего: с каждым днем он все лучше владел своим телом и в то же время терял свои способности. Вдруг его будто что-то подтолкнуло и вывело из того состояния, в котором юноша находился с тех пор, как попрощался с Орианой в больнице. Он приподнялся на кровати. Внутренний голос неожиданно подсказал Лукасу, что ему следует пойти на кладбище и посетить временное захоронение Кендаля. Лукас надел спортивные ботинки и вышел из своей комнаты.

— Пойду пройдусь, — сказал он родителям.

— Не приходи поздно, — предупредила его мать.

Юноша успел пройти несколько шагов, когда ему навстречу вышел Лео.

— Старина, а я к тебе. Ты направляешься к Джозефу?

— Да, но сначала проводи меня, — сказал ему Лукас, ускоряя шаг. — Я иду на кладбище.

— А можно узнать, что ты там забыл?

— Я скажу тебе об этом позже, иначе ты начнешь отговаривать меня.

— Не знаю, зачем ты туда идешь, но тон твоего голоса мне не нравится.

Мимо проходил один из тех автобусов, которые пересекают город из конца в конец, и друзья сели в него. На последней остановке они вышли, и Лукас побежал. Лео последовал за ним.

— Почему мы бежим?

— Не знаю, но инстинкт подсказывает мне, что надо торопиться.

— Лукас, я не понимаю тебя, — сказал Лео. — Какая причина заставляет тебя бежать?