— Слушаюсь. А как с Мильвой?
— И ее тоже. Пока что.
— Слушаюсь. Можно идти?
— Иди.
Агент вышел, осторожно и тихонечко притворив за собой дубовую дверь комнаты. Дийкстра долго молчал, уставившись в наваленные на столе карты, письма, доносы, протоколы допросов и смертные приговоры.
— Ори.
Секретарь поднял голову, откашлялся. Молчал.
— Ведьмак в Брокилоне.
Ори Ройвен снова кашлянул. Невольно глянул под стол, на ноги шефа.
— Точно. Этого я ему не забуду, — буркнул тот. — Две недели не мог из-за него ходить. Опозорился перед Филиппой. Словно пес скулил и вымаливал у нее чертовы чары, иначе хромал бы до сих пор. Ну что ж, сам виноват, недооценил его. Хуже всего, что не могу ему сейчас отплатить, добраться до его ведьмачьей задницы! У самого времени нет, а использовать в личных интересах моих людей не могу. Ведь верно, Ори, не могу?
— Кхе, кхе…
— Нечего покашливать. Сам знаю. Эх, черт побери, как же власть развращает! Как искушает воспользоваться ею! Как легко забыться, когда она у тебя есть! Но стоит забыться раз, конца не видать… А что, Филиппа Эйльхарт все еще сидит в Монтекальво?
— Да.
— Бери перо и чернила. Продиктую письмо к ней. Пиши… А, черт, никак не сосредоточусь. Что там за крики, Ори? Что там творится на площади?
— Жаки закидывают камнями резиденцию нильфгаардского посла. Мы им за это, кхе, кхе, заплатили. Мне кажется.
— Ага. Ну, ладно. Прикрой окно. Завтра пусть идут забрасывать камнями филиал банка краснолюда Джианкарди. Он отказался открыть мне счет.
— Джианкарди, кхе, кхе, перечислил значительные суммы в военный фонд.
— Да? Тогда пусть закидывают те банки, которые не перечислили.
— Все перечислили.
— Ну и нуден же ты. Ори. Пиши, говорю. «Милейшая Филь, свет очей моих…» Черт, постоянно забываю. Возьми новый лист. Готов?