— Прощать нечего. Иди за мной.
Снаружи ночное небо горело мерцающим, меняющимся как в калейдоскопе светом. Полярное сияние? Йеннифэр протерла глаза, пораженная увиденным. Aurora borealis?[23] В августе?
— Чем ты можешь пожертвовать, Йеннифэр?
— Не поняла.
— Готова ли ты пожертвовать собой? Своей бесценной магией?
— Сигрдрифа, — зло ответила она. — Не испытывай на мне свои вдохновенные штучки. Мне девяносто четыре года. Но прими это как тайну исповеди. Я открываюсь тебе только для того, чтобы ты поняла, что нельзя относиться ко мне, как к ребенку.
— Ты не ответила на мой вопрос.
— И не собираюсь. Ибо это мистицизм, который я не принимаю. Я уснула во время вашего моления. Меня оно утомило. Потому что я не верю в твою богиню.
Сигрдрифа отвернулась, а Йеннифэр помимо воли вздохнула. Очень глубоко.
— Не скажу, что твое неверие мне льстит, — сказала женщина с глазами, заполненными расплавленным золотом. — Но разве твое неверие что-нибудь изменит?
Единственное, что Йеннифэр была в состоянии сделать, это выдохнуть.
— Придет время, — сказала златоглазая женщина, — когда абсолютно никто, включая детей, не будет верить в чародеек. Я говорю тебе это намеренно зло. В виде реванша. Пошли.
— Нет. — Йеннифэр наконец удалось переломить пассивные вдохи и выдохи. — Нет! Никуда я не пойду! Довольно! Это наговор или гипноз. Иллюзия! Транс! У меня выработаны защитные механизмы… Все это я могу развеять одним-единственным заклинанием, вот так! А, дьявол…
Златоглазая подошла ближе. Бриллиант в ее ожерелье горел как утренняя звезда.
— Ваша речь постепенно перестает служить взаимопониманию, — сказала она. — Она превращается в искусство ради искусства, чем менее она понятна, тем считается более глубокой и мудрой. А ведь я призывала вас уже тогда, когда вы только и умели, что «Э-э-э-э» да «Гу-гу». Идем.
— Это иллюзия, транс… Никуда я не пойду!
— Я не собираюсь тебя принуждать. Это было бы позорно. Ведь ты разумная и гордая девушка. С характером.
Равнина. Море трав. Вересковые заросли. Камень, выступающий из вересков, будто спина притаившегося хищника.
— Ты возжелала обладать драгоценностью, Йеннифэр. Я не могу ее тебе дать, предварительно не уверившись кое в чем. Я хочу проверить, что в тебе сокрыто. Поэтому я привела тебя сюда, на то место, которое с незапамятных времен было и осталось местом Силы и Могущества. Утверждают, что твоя бесценная магия действует всюду. Кажется, стоит протянуть руку. Ты не боишься ее протянуть?
У Йеннифэр пресеклось дыхание. Она молчала, не в состоянии произнести ни единого слова.