- Скорее ад замёрзнет. - А ведь ты тоже помнишь, надо же. Каждое слово, каждый жест.
Хотя какая разница. Это просто кольцо. Просто часть тебя, как рука или нога. Фэрли - Мастер, и я вижу, что о том же думает Лена. Мы подходим к зеркалу в лавке Ван Веллера, и, не говоря друг другу ни слова, исчезаем за его изнанкой.
Дым от моей сигареты остаётся в мастерской на улице Полуночного Рассвета, а сами мы уже в здании Внутреннего Круга.
Освещённый мягким светом вестибюль. Народу немного, и на нас не обращают ровно никакого внимания. Ни на нас, ни на мою наполовину человечью одежду. Странная смесь - камуфляжной куртки и дорогого платья, когда-то купленного в модном магазине на улице Фонарщиков. Всё, что осталось от моей какой-то там по счёту очередной закончившейся жизни.
Массивные двери в кабинет Фэрли. Надёжные, сделанные давным-давно. Как в поместье, которого уже нет. Я берусь за бронзовую ручку, и она поддаётся неожиданно легко.
- Создатель всемогущий! - Берти сначала несколько секунд молчит, а потом произносит эти слова.
Мы подходим и почти одновременно целуем его в щёки: я справа, Лена слева.
- Я даже не спрашиваю, где вас носило столько времени, - устало говорит он. - Но сейчас вы обе как нельзя кстати.
- Что значит кстати? - спрашивает Лена. - Что с тобой?
- Не со мной, Лена, - он трёт рукой покрасневшие глаза и, поймав наш вопросительный взгляд, отвечает. - Ах, это... Не спал трое суток. Чёртов тупой неудачник, вот кто я.
Он жестом приглашает нас сесть. Два тяжёлых резных стула почти бесшумно придвигаются ближе - а подменыши неслышно ретируются до нового приказа. Он опускается за свой обтянутый сукном стол, и прикрывает ладонью глаза.
- Полукровые тварюги головы подняли - вот что значит "кстати", Лена, - объясняет он наконец. - Проклятые недобитые ублюдки. И с каждым днём их всё больше, и больше, и больше... А я не справился. Я - не Милорд, не Пастух, никто вообще, всего лишь неудачник во главе проклятого сообщества.
- Берти, где хозяин? - задаю я вопрос, и моё сердце в ожидании ответа начинает биться через раз.
- Хозяин? - Фэрли сдвигает брови, и я понимаю, что до него не сразу доходит, о чём я спрашиваю. Он похож на невыспавшихся детективов после ночной операции у нас в отделе, где-то там, в другой жизни, которая была на самом деле так недавно, а кажется, будто во сне или тысячу лет назад. - Ты знаешь, Близзард, я ведь всегда мечтал об этом: быть главным. И вот, чёрт подери, что выходит! Выходит то, что ничего не выходит. Эта падаль повылазила непонятно откуда, сплошные теракты, без смысла, без системы, безо всего. И теперь они используют далеко не только внушение, заметь! Они так хотели научиться у людей, вот и научились. Наша сила и человечье оружие - представь, что за коктейль, нарушение Закона о Закрытости - куда не ткни...
- Берти, где хозяин? - перебиваю его, потому что больше не могу. Создатель всемогущий, у меня просто не хватает сил терпеть. Я знаю, что всё в порядке, что мой Господин жив, и где-то, наверное, не так уж далеко, но где? Где?
- Он всё доверил мне. А я близок к тому, чтобы всё то, к чему мы шли с восьмидесятых, загремело в тартарары. Мир вокруг - как хрустальная люстра, в которую плебей кидает ботинком - просто так, не осознавая её ценности, - говорит медленно, словно ни на что уже не надеясь, и вдруг спохватывается: - Он приказал передать тебе кое-что, сразу, как ты появишься. Прости.
Сэр Бертрам лезет в ящик стола, и мне в ладонь ложится что-то маленькое, уже успевшее чуть-чуть нагреться от его пальцев.
Я вижу в своей руке кольцо. Тонкое платиновое кольцо с бриллиантом, которое когда-то, бездну времени назад, было на безымянном пальце моей левой руки. Оно осталось в грёбаной канцелярии, пропахшей пыльными скоросшивателями и мышами, на первом этаже тюрьмы Утгард.
Тишина. Только в окно бьётся муха, непрерывно жужжа и изредка шлёпаясь по стеклу. В тихом и давящем тяжёлой роскошью кабинете Мастера Круга, ленного лорда Бертрама Фэрли, моего родственника и соратника. Как когда-то билась в грязное стекло полицейского участка на окраине Лондона, а дежурный спал, и я мечтала, чтобы бутерброд упал со стола маслом вниз, на грязный пол, и мы бы смеялись до колик в животе, когда я рассказывала бы об этом Джои.
...Ледяная стена прибоя бьётся о скалы - где-то далеко-далеко, за холодным морем - и зовёт меня. Под льдистые огоньки звёзд. В большой чёрный вигвам, - вспоминаю я непонятные тогда слова полоумного сапожника, - где меня ждёт мой вожак. Мой хозяин.
ebooksa