Нерушимый 2

22
18
20
22
24
26
28
30

— Отбил Рину у грабителей. — Я кивнул на поле боя, где задержанных вели к машине. — Вон они, их упаковывают, и меня вместе с…

— Разговорчики! — рявкнул Кирилл, покосившись на моих спарринг-партнеров. Появление Алексея и Олега его явно не обрадовало. — Гражданин задержан до выяснения обстоятельств.

Алексей полез в нагрудный карман, достал ксиву, протянул шкету и представился:

— Капитан Поддубный.

— Да хоть Поднебесный, — огрызнулся Кирилл. — Не мешайте работать.

Шкет был прав, он действовал по закону, и принимать решение о том, когда меня отпускать и отпускать ли, можно только после опроса свидетелей, составления протокола и когда картина преступления станет ясна. И даже если генерал Вавилов приедет замолвить за меня слово, по закону сотрудники при исполнении могут его не послушать. То есть будут иметь все основания не слушать.

— Да будьте вы людьми! — возмутился Олег. — Вы что его, с преступниками везти собираетесь?

— И меня тоже! — пожаловался сторож. — Меня-то за что? Хозяйство без присмотра оставлять нельзя!

Артур посмотрел на сторожа и сказал:

— Вы, товарищ свидетель, не так поняли. Вы поедете рядом с нами. Нам показания ваши нужны.

— До выяснения обстоятельств, — повторил Кирилл, все больше злясь. — А кто из них преступник, решит суд.

Молодой и горячий Олег налился дурной кровью, сжал кулаки.

— Да вы берега попутали?..

Алексей схватил его за руку, но Олег освободился и навис над Кириллом, раздувая ноздри. Шкет инстинктивно сжался, но опомнился, расправил плечи и выдал в лицо Олегу:

— Следите за речью, молодой человек! Я при исполнении!

— Олег Семенович, — проговорил Алексей таким тоном, что парень обернулся к нему с виноватым видом. — Давай-ка поспокойнее. Не видишь, коллеги работают. Не будем им мешать.

Он кивнул мне, мол, все в порядке, а сам достал смартфон, набрал кого-то и проговорил:

— Товарищ Тырин? Капитан Поддубный на связи. У нас тут произошел инцидент… — дальше он говорил едва слышно.

Шкет, поглядывая на него злобно, приказал своей команде, взмахнув руками:

— Грузимся, чего встали, уши развесили?