Каждая выпитая гостями рюмка добавляла громкости голосам, и вскоре в зале поднялся гвалт, перекрывающий ненавязчивую музыку. Когда появилась спутница Достоевского, все ненадолго притихли. Теперь на ней было красное платье в обтяжку, она распустила черные волосы, рассыпавшиеся по плечам тяжелыми локонами, и в ее лице стали угадываться восточные черты.
Собравшиеся зааплодировали. Женщина царственной походкой направилась к синтезатору у стены, принялась его настраивать. Взяла микрофон и проговорила завораживающим грудным голосом:
— Товарищи! Вот и прожит еще один год. Кого-то он приласкал, кому-то бросил вызов, но это был хороший год, и он будет с нами еще два дня, так давайте проведем это время ярко!
Заиграла знакомая музыка, и женщина запела так нежно, что у меня сердце заплакало:
— Сегодня целый день идет снег, он падает, тихо кружась…
И с ее бархатным голосом пришло волшебство. Кто нервничал — успокоился, кто спорил — затих, время потекло плавно и размеренно.
— Эрмина, жена моя, — с гордостью поделился со мной Достоевский. — Ты, Саша, ее уже видел, но теперь и услышишь. Говорят, мы с ней доказали, что в этом мире возможно все!
— Это как? — не понял я.
— Я азербайджанец, она армянка, — ответил он. — Понимаешь? А знаешь, почему я ее выбрал? Потому что она лучшая в мире женщина! А у меня все должно быть лучшим, в том числе жена!
Я хмыкнул, мысленно улыбнувшись. Знал бы Достоевский, что сегодня поставил еще и на лучшего в мире бойца! Мое хмыканье заметила соболиная красавица, бросила в сторону:
— Неотесанная деревенщина. Ни манер, ни ума, а теперь еще выясняется, что и сердца нет.
— Это вы обо мне… простите, не помню, чтобы кто-то упомянул ваше имя.
Она не ответила, а ее подруга, госпожа Лесневич, с радостью меня посвятила:
— Это Лиза Вавилова, внучка нашего главного в городе милиционера. — Склонившись ко мне, она жарко прошептала, хихикнув: — Особа, как всем известно, очень возвышенная и немного не от мира сего. Не обращайте на нее внимания, Саша.
Сказано было шепотом, но Лиза услышала. Вскочив, она звенящим голосом воскликнула, перебивая песню Эрмины:
— Это низко, Вика! Как вам не стыдно, госпожа Лесневич? Перед каким-то скотом выставляете меня дурой?
От нее полыхнуло жаром, бешеным желанием, чтобы «этот вонючий скот», то есть я, вернулся в стойло. Странно, что ее злость была направлена на меня, а не на сплетницу Вику Лесневич.
— Немедленно извинись перед гостями и сядь! — прошипела дама с «муравьиной кучей».
— Вот еще!
Лиза вышла из-за стола и побежала, цокая каблучками, к выходу. Пожилая дама, покраснев, извинилась перед остальными и посеменила за ней.
ebooksa