Нерушимый 4

22
18
20
22
24
26
28
30

— Мы совершенно не сыграны. Нам нужны спарринг-партнеры. Но все местные команды, с которыми я связался, или отказались с нами играть, или не ответили. Но это полбеды! Хуже всего, что у нас некомплект, а до истечения срока подачи заявок считанные дни! Я в этом городе новичок, потому и попросил вас нам помочь, но вы, похоже, об этом забыли.

По лицу директора команды пробежала тень — вспомнил, что его о чем-то просили! Ветераны начали переглядываться, заерзали, будто стулья стали печь им задницы. Огромный Геннадий Быков прогудел:

— Пи… простите, содомит Филя… То есть Филимонов, подмочил репутацию команде. Поймать бы его и ноги повыдергивать!

Я посмотрел на Быкова, представил Филимонова, разнаряженного, как попугай, у него под мышкой, представил, как наш бугай лишает его ноги, и пришел к выводу, что у него вполне может получиться.

— Я не понимаю, — развел руками Димидко, — Филимонова-то уже нет.

— Филимонова нет, а зашквар есть, — объяснил Быков.

— Как я их заставлю? — без особого энтузиазма поинтересовался директор команды. — Мы — зачумленные, понимаете?

Я сосредоточился на директоре команды. Он хотел, чтобы было, как раньше, тогда он сможет договориться.

Интересно, с кем и о чем?

Остальные бело-серебристые футболисты «Титана» — и те, кому такая форма была привычной, и новенькие — молча внимали. Древний помощник тренера Петр Казимирович устыдился своего внешнего вида и сегодня сменил наряд чумного доктора на светло-серый спортивный костюм. Бордовый свисток на груди смотрелся, как пулевое отверстие.

Димидко накрыл рукой красные круглые магниты на доске, обозначающее игроков, и продолжил:

— Сборов у старого состава как таковых не было! Полная растренированность!

— Можно играть двусторонки, — предложил Матвеич. — Ну а что еще делать?

— Нас семнадцать человек, — сказал я. — Да, футбольные приемы отработаем, но взаимодействие — нет. Как мы его отработаем, когда наши игровые партнеры будут в команде соперника?

Краснощекий Кошкин глянул на меня с насмешкой, как на говорящее яйцо, которое вздумало всех учить, и сказал:

— А мне идея нравится! Как раз и сыграемся. На фиг нам еще кто-то? Александр… Александрович достаточно опытен, поймет, кому где на поле стоять.

— Стоять, ага. Главное — без напряга, да? — съязвил Димидко, но Кошкин принял его иронию за чистую монету.

— Конечно! Убиваться-то незачем. Постепенно сыграемся, войдем в форму.

Не нужно было узнавать, чего он хочет, и так ясно: он не верит в то, что говорит. Его цель, похоже, — напрягаться поменьше…

Димидко развил его мысль: