Нерушимый 4

Секу. Все примерно, как на беспредельных боях. Заводу выгодно, чтобы команда выигрывала. Отсюда такая возня и интриги даже в несчастной Второй лиге.

— Филимонов и Смирнов подкупали судей и игроков. Значит, им выгодны победы, — озвучил я свои мысли.

Лев Витаутович щелкнул пальцами.

— Бинго!

— А у футболистов зарплата по три тысячи… Воруют?

Витаутович плотоядно улыбнулся.

— Если ваш директор начнет хвататься за свое место — сто процентов! — Он посмотрел, прищурившись. — Одного я не понимаю, на кого вы собрались его менять и каким образом?

Слова сами сорвались с губ:

— На вас.

Он чуть чаем не подавился. Поставил чашку и рассмеялся.

— Ты серьезно?

— Совершенно серьезно.

— Чтобы ловить воров, есть специальное ведомство. Не мое. Да и я давно на пенсии. К тому же в футболе я мало что смыслю.

Неужели все-таки талант не подействовал на одаренного? Поразмыслив немного, Лев Витаутович сказал:

— Ладно. Обещаю подумать, если ты скажешь, зачем это мне.

Слова столпились в голове, начали возмущенно толкаться, и я выпустил их:

— А ведь действительно — зачем? Зачем я играю в футбол, где все покупается и продается, когда мог бы колотить бабло на боях без правил? Зачем учитель снова и снова объясняет геометрию туповатому ученику? Зачем врач лечит больного, который все равно умрет? Зачем милиционер ловит вора? Иногда ведь выгоднее его не ловить. Понимаете?

Витаутович положил подбородок на сцепленные пальцы.

— И?

— Если от вас зависит, чтобы мир стал лучше и справедливее — это не «зачем мне», а «для чего». Я хочу и умею играть. И могу вывести нашу сборную в чемпионат, и знаю, для чего это: чтобы сотни миллионов советских граждан почувствовали нашу силу. Они не могут сами сделать что-то великое, но могут — через нас.