— Что-то мне подсказывает — ненадолго, просто нас пытаются сбить со следа. Увы, это наша внутренняя кухня. Может, обычные люди при власти почувствовали, как у них земля уходит из-под ног. Вот что бы ты думал на месте простого человека, если бы знал, что есть прослойка, которая может навязать тебе свое мнение. Прочесть твои мысли. Про физические возможности я не говорю, мы, сенсорики, — наименьшая угроза.
— Так простых людей вычислить проще, — сказал я, — уже бы нашли. Тут что-то другое.
— И еще. Энн хочет тебя видеть.
— Зачем? — удивился я.
— Затем, что ты — единственный человек, которому она мало-мальски доверяет. Я тебе настоятельно рекомендую с ней встретиться.
Только этого мне не хватало именно сейчас! Вот на хрена? Вдохнув, выдохнув и пригасив гнев, я отчеканил:
— Она думает, что я против своей страны и вербовала меня. О каком доверии речь? У нас и так из-за нее неприятности. Мика…
— Я знаю. — Тирликас недовольно поджал губы. — Мне казалось, еще неделю назад тебя волновала судьба девушки. По сути ты — акушер, который принял ее в наш мир. Помоги ей сделать правильный выбор, ее же на родине прикончат, уж слишком много она знает.
— Вы же знаете, что я должен говорить по легенде: страна — дерьмо, все — дерьмо, хочу в Европу аж не могу.
— Ты умный парень. Найдешь что ответить.
Лев Витаутыч припарковался возле «Че», я покосился на него с недоверием. Черт! Вечер перестает быть приятным.
— Понимаю тебя, — сказал Тирликас перед тем, как мне выйти.
— Хорошего вечера. — Как ни старался я сказать это равнодушно, все равно недовольство просочилось.
И в самом деле — чего это я? Девушка выжила, хорошо же ведь. А того, что это не моя добрая воля, а мне ее навязывают. Слишком много обязательств появилось.
Я потянул на себя стеклянную дверь спортбара.
«Че» все больше превращался в место поклонения «Титану». Наших фотографий и вырезок из газет прибавилось, на первом плане висели фото с игры с «Кардиффом», а стену возле выхода, под «плазмой», где раньше ничего не было, украшал огромный плакат с основным составом нашей команды в Ялте, на фоне Ленина и пальм.
— Александр! — пророкотал бармен и изобразил улыбку.
Он был скуден на эмоции, потому казалось, что он скалится, желая меня съесть. Собрался присесть за стойкой, но бармен жестом остановил меня, пожал руку и вручил маркер.
— Не служба в дружбу, распишись на плакате! Ваши уже отметились.
— Не вопрос!
ebooksa