Хотелось разделить победу вместе с парнями, но — увы и ах!
— Как твое дело? — поинтересовался Тирликас и уточнил: — С инвалидом.
Я усмехнулся.
— В свете последних событий оно напоминает жужжание мошки. Мне выписали штраф, эту женщину судят за вымогательство. Дело еще идет, но меня это уже не касается.
— Хорошо. Имей в виду: англичанка на антидепрессантах.
Вспомнив свой недавний откат, я передернул плечами. Бедная девочка! Как же отшить ее, не усугубив состояние?
И снова молчание. В динамиках играет блюз, с легким скрипом дворники стряхивают капли дождя с лобового стекла. Как же хочется просто жить и радоваться! Но дороги, которые мы выбираем, не всегда выбирают нас. Хотя в моем случае не так: меня выбрала еще одна дорога, которая мне не нравится.
Остановились мы во дворе нового многоквартирного дома, характерного для этой реальности: семиэтажки наподобие сталинской высотки, с тонкими колоннами, шпилями и аккуратными полукруглыми балконами. Как ни крути, они, хоть и одинаковые, но гораздо круче безликих панелек, что штамповались в нашем мире.
А когда мы вошли в подъезд, то я вспомнил, как говорят в Питере, то есть в Ленинграде: «парадная»: чисто, бело, просторно, картины на стенах, цветы в горшках. Парадно, одним словом. Лифт зеркальный, как в гостинице. Премиум-класс! А ведь живут тут обычные люди и не гадят. Или не гадят, потому что вон, камеры по углам?
Мы на лифте поднялись на четвертый этаж. Тирликас выходить не стал, сказал:
— Сорок четвертая квартира. Жду тебя внизу.
Лифт вздохнул, смыкая створки, а я зашагал по просторному коридору, позвонил в нужную квартиру, мысленно прокручивая вероятные диалоги.
Щелкнул замок. Вид у Энн был все еще изможденный, но она выглядела посвежее, чем когда страдала от мигрени.
— Привет, — кивнул я, снял куртку и повесил на вешалку. — Очень рад, что все у тебя получилось, и ты жива и невредима.
Может, сразу сказать ей, что у меня есть девушка?
— Ну как невредима. — Девушка подняла левую руку, растопырила пальцы, сжала и разжала их. — Левая сторона ослабла, пальцы не держат ложку, и чувствительность частично утрачена. Проходи.
Гостиная тут была не в пример кухонькам хрущовок: просторная, светлая, полностью укомплектованная современным оранжево-белым гарнитуром. Небольшой столик со стеклянным верхом с принтом — двумя золотыми рыбками.
Усевшись за стол, я потянулся к леденцу, отправил его в рот. Энн заняла стул напротив, закуталась в пушистый халат и нахохлилась, хотя в квартире было жарко.
— Что ты думаешь делать? — спросил я.
Энн зябко повела плечами.
ebooksa